…В прошлом году в репертуаре Нового Экспериментального театра появился спектакль «Город на заре» по пьесе Алексея Арбузова. Кто-то из волжан после премьеры заметил: «На афише надо бы написать: «обязателен к просмотру». И не только потому, что романтическая история о молодёжной стройке, написанная в 50е годы, ничуть не устарела, а исполнители главных ролей – студийцы театра – играют искренне и пронзительно. Спектакль можно назвать альтернативной историей Волжского.
Судите сами: молодые энтузиасты приезжают на строительство завода в тайгу практически с пустыми руками. Живут в палатках и бараках, голодают (потому что никто не подумал о снабжении продуктами), погибают от болезней и непосильного труда… А начальник стройки строчит в Москву бодрые рапорты о перевыполнении плана и боится доложить о проблемах, о человеческих потерях…
Как хорошо, что начальником «Сталинградгидростроя» был назначен Фёдор Георгиевич Логинов, который понимал: строителям нужно создать человеческие условия, обеспечить их питанием, дать крышу над головой. Именно благодаря настойчивости Логинова на берегу Ахтубы вырос город – современный и уютный.
«Здесь дом дадут хороший нам…»
Рассказывает председатель Клуба первостроителей Волжского Юрий Александрович Заболотников: «Логинов с помощью своих экономистов посчитал, что строительство временного жилья обойдётся ненамного дешевле кирпичных домов, и сказал: «Зачем же людей мучить из-за копеечной экономии? А если дать им квартиры, строители покажут более высокую производительность труда».
Молодые рабочие отозвались на предложение построить город с большим энтузиазмом. Трудились в котловане ГЭС по 10-12 часов, а потом поднимали жильё, детские сады, Дворец культуры… Квартиры в новостройках сначала были коммунальными: в одну комнату могли вселить семью, а то и две. Но на карте города появлялись квартал за кварталом – и квартирный вопрос постепенно решался.
После смерти Сталина в 1953 году объявили амнистию, и строительство ГЭС замедлилось: многие политзаключённые пожелали уехать домой. Что делать?
Логинов отправил вербовщиков по городам и деревням Советского Союза. И те рассказывали людям: будет непросто, но за свой труд вы получите достойную оплату, а затем и квартиру в молодом городе. Квартиру! Ситуация с жильём после войны в стране была сложная, люди ютились во времянках, в коммуналках, так что ради вожделенных квадратных метров готовы были ехать на край света. Те, кто поверил Логинову, сами стали агитаторами: полетели их письма во все концы большой страны. Строители писали родным и друзьям, что их не обманули, что жилье в городе строится. Что дают его действительно тем, кто нуждается больше всех и хорошо работает. Что все делается по справедливости.
А знаете, как Логинову удалось обойти приказ Москвы о строительстве времянок?
Отец (Александр Семёнович Заболотников, в то время – председатель поселкового совета посёлка Волжский – авт.) рассказывал: «Однажды с Волгодона пришёл сухогруз, доставил щитовые для бараков. Их выгрузили на берег. И, чтобы не начинать строительство, Фёдор Георгиевич принялся тянуть время: то машины заняты, то свободных бригад нет… Так и дотянул до половодья. Щитовые смыло водой и унесло течением. Только тогда Логинов отчитался «наверх» о том, что приказ выполнить невозможно».
Саботаж для него был вынужденной мерой. Логинов умел быть убедительным, к его мнению прислушивались, хотя и давление на него оказывалось серьёзное.
Мне Фёдор Георгиевич казался сродни великим полководцам: точно так же, как они, Логинов умел видеть далеко вперёд, определять стратегию действий. Когда стало ясно, что, несмотря на усилия строителей, квартир для нуждающихся всё же не хватает, он дал добро на индивидуальное жилищное строительство.
Нужно понимать, что тогда это решение шло вразрез в генеральной линией партии: ведь по сути людям позволили иметь частную собственность! Мало того: самостройщикам разрешили разбирать опалубку на строительстве Дворца культуры и забирать доски домой. Расхитителям социалистической собственности грозило суровое наказание по советским законам, их пыталась задерживать милиция, но снова вступился Логинов. Он обратился к министру МВД Лаврентию Берия и самостройщиков отстоял».
«Считаю его своим крёстным отцом»
О Фёдоре Георгиевиче Логинове написаны статьи и книги, однако жаль, что никто не позаботился записать воспоминания первых жителей Волжского. Для них начальник «Сталинградгидростроя» был поистине былинным богатырём, которому даже горы свернуть было по плечу.
А вот о чём рассказал мне Геннадий Александрович Артыш – некогда директор ГПИ «Энергожилиндустрпроект». Его отец, тоже гидротехник, много лет работал вместе с Фёдором Логиновым.
«Имя это звучало в нашем доме постоянно. Знаю, что до войны папа, Александр Гордеевич, вместе с Фёдором Георгиевичем работал в Ленинградской области на строительстве каких-то военных объектов, которые были в ведении НКВД (Логинов ведь был офицером НКВД, вы знали об этом?). Отец всегда отзывался о своём начальнике с огромным уважением.
А несколько лет спустя и я смог поближе узнать этого человека.
Детство моё прошло на Украине. В 1944 году отца, работавшего на Урале, направили в Запорожье на восстановление Днепрогэса. Он был назначен начальником «Гидротехстроя», а Фёдор Логинов – начальником строительства. Правда, дорога оказалась долгой: немцев ещё не выбили из города, они отчаянно сопротивлялись, и наши части проводили зачистку. А мы с семьёй, как и другие командированные, жили в теплушках на станции Синельниково и ждали, пока дадут разрешение двигаться дальше.
Но вот и Запорожье. Здесь я впервые увидел Логинова из окна школы. Одна половина здания была разрушена в ходе обстрелов (его восстанавливали пленные немцы), а вторая уцелела, и в ней полным ходом шли занятия сразу двух школ: нашей, русскоязычной, и украинской. Тесно было так, что ребятишки сидели даже на подоконниках. На одном из уроков, сидя на подоконнике вместе с дочкой главного энергетика стройки Эдит Артёменко, я увидел в окно высокого человека в кожаном пальто и сразу понял, кто это такой. Логинов о чём-то разговаривал с прорабом. Слов слышно не было, но, судя по тому, что прораб явно оправдывался, начальник строительства разговаривал с ним на повышенных тонах. Думаю, говорил, что нужно ускорять темпы восстановления школы – как же ребята занимаются в такой тесноте?
…Время тогда было голодное. Это у меня и папа, и мама работали, и то мы не жирно жили. Куда тяжелее приходилось тем, у кого остались только мама или бабушка. От голодной смерти нас, маленьких, спас Фёдор Георгиевич: он приказал организовать для школьников военно-полевую кухню. Помню, как она первый раз прибыла во двор школы, и учитель велел нам взять миску, ложку и чашку и идти на обед. Мы, мальчишки, решили, что нужно пропустить вперёд девчонок (мы же мужчины, мы подождём – хотя при взгляде на котлы с едой есть захотелось нестерпимо), но девчата сказали, что будут стоять в общей очереди. Повар открыл крышку котла, откуда сразу же повалил пар, и каждый из нас получил первое: два половника борща и кусок мяса впридачу (я до сих пор помню, как он пах, этот борщ! Кажется, с тех пор ничего вкуснее я не пробовал). На второе нам дали кашу – тоже с мясом, на третье – компот и белую булочку с изюмом. Представляете? Изюм! В войну! Откуда? Это было самое настоящее чудо.
Так и подкармливали нас по приказу начальника строительства.
А в 1948 году Логинов вновь пришёл мне на помощь.
У меня вдруг заболел бок – так, что я кричал от боли. Повезли меня в больницу – с правого на левый берег Днепра. Не на «скорой» — в кабине самосвала. Врач поставил диагноз: гнойный аппендицит. Операцию сделали, но маме, прибежавшей утром в больницу, хирург сказал: «Если в течение суток не достанете пенициллин, мальчик не выживет». Легко сказать – «достанете». Лекарства в городе не было. Совсем. А на то, чтобы найти его в Москве или Киеве, нужно время, которого у нас не было. И отец кинулся к Логинову – тот был депутатом Верховного совета УССР. Фёдор Георгиевич выслушал и немедленно позвонил в Киев. В тот же день рейсовым самолётом оттуда доставили коробку с лекарством. Гораздо позже мама мне сказала: «Всю жизнь благодари Фёдора Георгиевича. Он отныне твой крёстный отец».
…Каждую встречу с Логиновым я помню так ясно, как будто это было вчера. Помню, как приезжал он на открытие отремонтированной школы и подарил нам телескоп для наблюдения за звёздами. Помню, как общался с учениками, расспрашивал, нравится ли нам учиться. Был он очень прост в обращении, никакой заносчивости не чувствовалось – а ведь он на тот момент руководил не только Днепростроем, но и строительством трансформаторного завода, это была грандиозная стройка и большая ответственность. Правда, именно в это время начался его конфликт с Брежневым (первый секретарь Запорожского обкома партии курировал восстановление Днепрогэса). Помню, что родители вместе с коллегами (у нас дома собиралась вся гидростроевская элита) обсуждали это противостояние и радовались, что в итоге Сталин поддержал именно Логинова, а Брежнев получил новое назначение.
…И ещё одна встреча с начальником стройки врезалась в память. Раньше действовало такое правило: выпускники семилетки должны были писать заявление с просьбой принять их в восьмой класс, а руководство школы эти заявления рассматривало. И вдруг выясняется: мы с одноклассниками (18 человек) заявления написали – а у нас их не берут. «Идите, ребята, в ремесленное училище», — говорит директор. Тут же мы узнали, что у семиклассников 59й,украинской, школы (которая, напомню, располагалась в том же здании, что и наша) заявления взяли. Несправедливо!
Что делать? Кто-то из ребят говорит: «Надо родителям сказать, пусть жалуются!» А другой ему в ответ: «Мы что – маленькие? Сами не разберёмся? Пойдёмте к Логинову!» Нам эта мысль так понравилась, что мы решили: ничего старшим говорить не будем, запишемся на приём к начальнику строительства и скажем: «Хотим учиться! Помогите нам получить образование!».
Кабинет Логинова располагался в управлении на втором этаже – это знал весь город. На входе нас никто не остановил – никакой охраны у начальника Днепростроя не было. Свободно прошли в приёмную, где нас встретил помощник Фёдора Георгиевича: « Вы к Логинову? По личному вопросу? У него совещание, ждите в коридоре, я вас приглашу». Совещание закончилось минут через пятнадцать. Вышли из кабинета… наши родители (вероятно, кто-то из ребят не выдержал и поделился секретом). Взрослые, как нам показалось, взглянули на нас с одобрением, но ничего говорить не стали, а тут и помощник вышел: «Логинов ждёт, заходите».
Вошли в кабинет, столпились у входа – смущаемся. Фёдор Георгиевич посмотрел на нас и вдруг улыбнулся: «Ну, ребята, с чем пришли?» Куда стеснение делось? Стали мы наперебой рассказывать Логинову о своей обиде. Он выслушал и тут же набрал номер директора школы. «Здравствуйте. Ко мне на приём пришли выпускники седьмого класса. Почему вы их в восьмой класс не приняли? У них успеваемость плохая?» Директор отвечает, что и рад бы всех взять, но таково распоряжение председателя горисполкома. «Вот как?» — говорит Логинов и просит помощника соединить его с председателем. А телефон на громкой связи, так что мы весь разговор слышим. «Что за ситуация такая странная?» — интересуется Логинов. Председатель в ответ: «А что плохого, Фёдор Георгиевич? Мы с тобой этих ребятишек кормили, воспитывали – хватит, выросли они, пусть теперь поработают на благо страны». «Во-первых, кормили их не мы с тобой, а родители. А во-вторых, почему же тогда у выпускников 59й школы заявления в восьмой класс приняли?» «А это решение национального вопроса!» — говорит председатель. «Ты что несёшь?» — как-то очень тихо спросил Логинов. Помолчал, повернулся к нам: «А ну-ка, ребята, погуляйте во дворе немного, только не уходите».
Что было дальше, мы не слышали. Но очень скоро во двор спустился помощник Логинова. Улыбается: «Всё в порядке, ребята, пишите заявления в восьмой класс!» И мы хором: «Ур-ра!» Думаю, Логинов это слышал.
Вот так я и закончил десятилетку на Украине – с благословения Фёдора Георгиевича.
На Волгу наша семья тоже приехала по приглашению Логинова. Как же жаль, что он руководил строительством Сталинградской ГЭС всего четыре года, а позже получил новое назначение – министра строительства электростанций СССР. Волжский он не забывал: дважды приезжал на стройку, которую возглавлял тогда Александр Александров. Смотрел, как строится Дворец культуры. Очень хотел увидеть, каким станет юный город. Но не успел…
Очень рано он ушёл. Без сомнения, мог бы сделать ещё немало – человеком Логинов был удивительным.
Я горжусь, что был знаком с этим человеком, что он принял участие в моей судьбе. А 19 февраля обязательно покупаю цветы и иду к памятнику – на встречу с крёстным. Прихожу и разговариваю с Фёдором Георгиевичем, рассказываю ему о нас, о городе, который он начал строить. Благодарю за то, что много лет назад он спас мне жизнь».
