В Волгограде вышла первая книга о бандитах Царицынской губернии
Издательством ВолГУ опубликовано исследование журналиста Вячеслава Ященко «Криминальный мир Царицынской/Сталинградской губернии 1920-х годов: репортажи о громких уголовных делах эпохи НЭПа». С разрешения автора, мы перескажем несколько очерков. Их полные версии, а также другие истории о душегубстве, грабежах, хулиганстве, дебошах и хозяйственных преступлениях читайте в книге. Скоро она поступит в книжные магазины города.
Вячеслав Ященко: «Идейные тогда становились преступниками»
– Как пришла идея написать эту книгу? Я учился в ВолГУ на историческом факультете, и моя дипломная работа как раз была посвящена событиям, происходившим в Нижнем Поволжье в 20-е годы прошлого столетия. В Государственном архиве Волгоградской области я обнаружил большой пласт документов из фондов ревтрибунала, губернского народного суда, губернской прокуратуры – примерно полторы тысячи уголовных дел времён НЭПа. До меня эти документы практически никто не исследовал – просто потому, что некоторые из них совсем недавно рассекретили. Это совершенно уникальные фонды. Сначала на основе наиболее интересных дел я писал материалы в жанре криминальных репортажей – они публиковались на одном из волгоградских интернет-порталов. А полтора года назад решил собрать их в книгу. Из полутора тысяч дел выбрал 52 истории – либо наиболее типичные для своего времени, либо экстраординарные, как дело «извергини» Дмитровой или банды «хорьков».
Ценность этих историй, на мой взгляд, в том, что они характеризуют не только криминальную обстановку в губернии, но и саму эпоху. Документы скрупулёзно запечатлели реальные трагедии обычных людей. Голод, безработица, безысходность приводили к тому, что честные чиновники, идейные борцы за советскую власть становились преступниками. Революция и гражданская война привели к тому, что сама жизнь человеческая обесценилась. Жестокое было время. Нам, к счастью, не довелось пережить ничего подобного даже в суровые 90-е годы.
Благодаря документам, удалось сохранить и дух эпохи: читатель узнает, как одевались жители губернии 100 лет назад, чем питались, во что верили. Надеюсь, мне удалось передать атмосферу времени в книге.
Террор казачки Дмитровой
Ночью 2 февраля 1925 года в степи под Котельниковым была убита семья зажиточных казаков Григорьевых. Их кошара находилась в трёх верстах от железной дороги, между Котельниково и хутором Семичным.
Мужчины в тот день уехали на станцию, в кошаре остались 65-летний старик Григорьев, его дочь, сноха и внуки – подростки 11, 13 и 17-ти лет. Сопротивления ворвавшимся в дом бандитам они не оказали, и те, собрав всё ценное, расправились с хозяевами. Их по одному выводили на скотный двор, ставили на колени и рубили головы. Не пощадили и детей. Затем бандиты скрылись с награбленным добром, угнанный скот позже продали в соседнем уезде.
Известие о кровавой расправе привело в ужас жителей хуторов. Шептались, что командовала бандитами женщина в будёновке.
Вскоре милиция установила её личность – казачка станицы Нагавской Христина Дмитрова. В 1922 году арестовали её мужа, казака Андрея Власова: во время обыска сотрудники угрозыска обнаружили в доме 50 аршин краденой мануфактуры. Андрей бежал из-под стражи, а две недели спустя явился домой – грязный, обросший, раненный в руку. Заявил, что уходит «в партизаны». Жена идти с ним отказалась, за что и получила пулю в грудь. К счастью, пуля застряла в пальто, не ранив женщину, но сразу после этого Христина собрала вещи и последовала за мужем.
Супруги примкнули к партизанскому отряду КиселЕва. Христине выдали карабин и двух лошадей, будёновку на голову. Киселевцы нападали на сельсоветы, грабили кооперативы, убивали не только большевиков, но и простых селян. Когда атаман погиб в перестрелке, Андрей и Христина собрали свой отряд.
Для маскировки супруги купили в хуторе Паромном дом с виноградником. Днём хозяйствовали, а по ночам грабили кооперативы, торговцев, ехавших на ярмарки, богатых станичников. Добычу прятали в скирдах сена и вновь возвращались к «мирному труду». Партизаны давно превратились в обычных бандитов. Особенно лютовала Дмитрова, которую боялись даже подельники, называвшие за глаза извергиней..
…Чекисты шли по следу банды, и Дмитрова решила увести отряд в Ростов-на-Дону. Налёт на Григорьевых был последним.
Уйти не удалось: 25 февраля 1925 года сотрудники угро задержали бандитов в вагоне поезда Ростов – Ессентуки. Власов погиб при попытке к бегству, остальных, кроме «атаманши», суд приговорил к расстрелу. Извергиня Дмитрова получила десять лет колонии строгого режима с высылкой из Сталинграда на три года. Дальнейшая её судьба неизвестна.
Заговор духовенства
… «Чудо! Свершилось чудо!» – шептались жители девяти городов и сёл губернии осенью 1920 года.
Случилось и впрямь удивительное событие: в церквях Ленинского уезда стали обновляться иконы. Произошло это, что характерно, после дежурного объезда епископа Анатолия Астраханского и его помощника, иеромонаха Матфея.
В уезде начались волнения и смятение умов: станичники отказывались сдавать хлеб продкомиссарам, коммунисты выходили из партии, участились бандитские налёты и погромы. Власти были вынуждены обратиться в ЧК с просьбой «спасти революционные завоевания от надвигающегося бунта тёмных крестьянских масс». Выяснилось, что во время того самого объезда иеромонах Матфей и епископ Анатолий агитировали станичников подниматься на борьбу с большевиками. В декабре в Царёве состоялся нелегальный съезд духовенства, куда приехали попы из Капустина Яра, Ленинска, Колобовки. На следующем съезде в Заплавном побывал переодетый агент ЧК. Он рапортовал, что «съезд носил контрреволюционный характер, Матфей призывал создать Союз верующих всего мира для борьбы с коммунистами».
26 декабря из Солодовки до Царёва прошёл крестный ход с обновлёнными иконами. Матфей в ходе проповеди называл коммунистов лжепророками, обирающими народ, и кричал: «Подождите, скоро мы добьёмся своего!».
Запахло восстанием. Милиция задержала иеромонаха и его ближайших сподвижников. Но и в Царицынской тюрьме Матфей не успокоился. В письмах, перехваченных секретным отделом ЧК, он жаловался: «Кормят плохо, холодно так, что вода на усах в сосульки превращается». Однако от идеи взбунтовать народ против власти не отказался.
Сокамерникам он похвастался, что скоро будет на свободе. Мол, на допросе попросится на службу в ЧК, а потом бежит в ставку Врангеля, где сыграет «великую роль своим внушением на свирепую расправу с антихристом – советской властью!».
Тем временем в девяти сёлах Ленинского уезда экспертная комиссия Царицынской губчека проверила 57 обновлённых икон. Выяснилось, что чудо было рукотворным: иконы оттёрли от пыли и копоти, покрыли лаком, а позолоту начистили до блеска.
15 августа 1921 года коллегия губчека по борьбе с контрреволюцией приговорила иеромонаха Матфея к высшей мере наказания.
«Сия лично члену РКСМ»
В конце декабря 1924 года по хуторам разъезжал некий молодой человек с портфелем и револьвером. Револьвер был не заряжен, о чём жители не знали, а молодой человек представлялся комсомольцем, агентом Госстраха Фонарёвым. Предъявляя бумагу с печатью, он требовал, чтобы его покормили, предоставили свежую лошадь с повозкой, и попутно занимался хуторскими делами. «Агент» брал на учёт посевы озимых, страховал дома от пожаров, читал лекции по агрономии, агитировал за истребление сусликов, проводил обыски «на предмет варки самогона», брал взятки у владельцев «самоваров» и принимал жалобы хуторян, обещая разобраться.
Самое интересное, что «агент Госстраха» был самозванцем. Несколько месяцев назад, не найдя работы на хуторах, он сдружился с инспектором по единому сельскохозяйственному налогу Семёном ЮдинЫМ. Когда тот отбыл в Среднюю Ахтубу, Фонарёв, которому понравилось ездить с проверками, выписал себе удостоверение: «Сия лично члену РКСМ. Как он асиситент вол-сек-
ретарята труда г. Ленинска, союза Ботрачком и посему и разрешается ему взять подводу на каж-
дом хуторе. Или за непочинение сего … нужно доводит о [сем] отделу труда Токореву и Фонарев[у]».
Самозванца разоблачили через месяц. В январе комиссия Заплавинского волисполкома начала объезд хуторов и выяснила, что до них «с проверкой» уже побывал некий Фонарёв. «Страхового агента» нашли на хуторе Серёгин Сад.
Допрос длился три часа. Фонарёв вину признал, назвал и настоящее имя – уроженец села Заплавное Пётр Лексин. Был он когда-то комсомольцем, участвовал в агитационных спектаклях, в одном из которых сыграл роль некоего Фонарёва. Но из РКСМ его выгнали «за систематическое непосещение собраний и подделку подписи секретаря ячейки». Тогда, назвавшись Фонарёвым, он и начал «гастроли» по хуторам.
В Заплавном, куда доставили Лексина-Фонарёва, его снова допросили и, «учитывая социальное положение подозреваемого и признательные показания», освободили под подписку о невыезде. Пока шло следствие, Лексин нанялся в работники к односельчанину Якову Шишкину и … украл у него 60 рублей. На эти деньги юноша купил в кооперативе новые брюки, сорочки и продукты. Протокол о краже добавили к общему списку преступлений, но Лексину повезло: сталинградский губпрокурор Азовский, видимо, из-за пролетарского происхождения «гастролёра», дело в отношении него прекратил.
Воспрянувший духом Лексин тут же накатал заявление заведующему уголовным отделом Ленинского нарсуда, требуя вернуть все изъятые во время следствия документы, так как его оправдали: «Мне нужно скоро, и прошу не медлить». Получил ли он ответ, неизвестно.
Фото: книга В. Ященко, сайт Романа Школы Царицын РФ и блог Живой Царицын
