Потому, отправляясь в мастерскую, настраивалась на разговор о весне и красоте. Однако этот замысел разбился о суровые бытовые реалии. Оказалось, что мастерская Щербакова находится в цокольном этаже обычной пятиэтажки. Посреди комнаты — яма с трубами.
-И вы здесь работаете?
-Много лет. Именно здесь родились и памятник Александру Невскому, который стоит сегодня в центре Волгограда, и памятник Маресьеву,и много других скульптур, а сейчас работаю над памятником Петру 1. Макет впечатляет: император с подзорной трубой в одной руке и тростью в другой упруго шагает вперёд.
Маресьев
-Это в Волжском такая красота будет?
-В Камышине. Сейчас во многих городах самый настоящий скульптурный бум: стремясь восполнить забытые страницы истории, власти спешат увековечить правителей России, учёных, деятелей искусства, героев, святых. Камышине построили новую Набережную, и местные власти решили, что лучшим украшением для неё будет памятник Петру I. Огорчает, что у нас в Волжском нет ничего подобного.
Лепкой увлёкся случайно
-Как вы стали скульптором?
-Всё просто: я в детстве был неспокойным ребёнком, и родители с ног сбились, думая, как отвлечь меня от улицы. Пытались пристроить в спортивную секцию, но туда не взяли по состоянию здоровья. И вдруг маму осенило: «Ребёнок в школе изрисовал все парты, все тетрадные обложки — так давайте отдадим его в изостудию». Но и в студию меня не принимали – взрослый уже, восьмиклассник. Посоветовали обратиться в студию при Дворце культуры завода «Техническое стекло», где работал мой дядя. Занимались в ней, в основном, заводчане, желающих научиться рисовать было так много, что всем места не хватало. А рядом со студией была крошечная комнатка, в которой стояла ванна с глиной, и я стал устраиваться там. Потом ко мне присоединился паренёк постарше – вот он как раз увлекался лепкой. От товарища я узнал, что есть такая профессия — скульптор, и что на неё можно выучиться в художественном училище. Так что после десятого класса я взял свои работы (два года собирал, хранил в холодильнике) и отправился сдавать экзамены.
-А как родители отнеслись к вашему выбору профессии?
-Они меня всегда поддерживали. Отец мастерил станки для лепки, а ещё мы с ним вместе занимались выжиганием. А потом и брат подрос — и тоже увлёкся рисованием (сегодня Андрей Щербаков также известный скульптор – прим. ред). Я же решил поступать в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище им. В.И. Мухиной. Но так получилось, что я познакомился с будущей супругой, и мне было не до поступления. Год отработал на заводе художником-оформителем, а потом мы вместе с женой поехали в Ленинград — и оба поступили.
-И наверняка в наш город вы перебрались благодаря супруге-волжанке?
-Нет, благодаря Петру Лукичу Малкову. В ЛВХПУ преподавал профессор Пётр Куликов, однокашник Малкова. Узнав, что моя супруга из Волжского, попросил: «Будете в Волжском, передайте привет Петру Лукичу». Что мы и сделали однажды: познакомились со скульптором, стали бывать у него в гостях. Именно Пётр Лукич пригласил нас с женой после окончания ЛВХПУ в Волжский. Он обращался к секретарю горкома партии, и тот обещал выделить квартиру, как молодой семье. Но, когда мы приехали,ситуация изменилась, и мы прописались к родителям Тамары. Много позже помог Николай Михайлович Криво, выбил нам с Тамарой малосемейку от Трубного завода. Но к тому времени мы уже обосновались в городе, я начал работать, появились заказы… Жизнь потихоньку налаживалась.
-Каким же был самый первый заказ?
-Какой-то приз для хлеборобов — кукуруза, царица полей. Позже были два гипсовых рельефа для детской соматической больницы. В те времена в Волжском царила какая-то удивительная атмосфера творчества, художники буквально фонтанировали идеями, хотелось пробовать что-то новое, авангардное… Именно на этой волне мы с Малковым начали работать над памятником воинам-интернационалистам. И именно тогда выяснилось, насколько расходятся наши взгляды на то,каким должен быть памятник.
— В чем же это выражалось?
— Я настаивал на том, что монумент должен быть современным по пластике, а Пётр Лукич всегда тяготел к классике. Потому после длительных споров он предложил: пусть каждый делает свой вариант, а там поглядим. На основе этих эскизов и выработали общую концепцию. Памятник понравился даже в Москве, где мы представляли свой проект. Но, к сожалению, сегодняшнее состояние памятника не выглядит достойно. Есть планы реставрировать его – может, тогда удастся заменить центральные фигуры бронзовыми, как и планировалось. Бронза прочнее, и фигуры бойцов станут более выразительными и напряжёнными.Об этом мы уже говорили с ветеранами-афганцами.
Хотели как лучше, а получилось…
-И часто так случается, что конечный результат сильно отличается от первоначального замысла?
-Увы, бывает. Яркий пример — скульптурная группа у гостиницы «Ахтуба». Совместный проект с Александром Кияненко мы назвали «В ожидании солнца». Проработали все детали, продумали подсветку, колоннаду вокруг, а Саша даже рассчитал размеры валунов, которые должны были находиться на определённом расстоянии от монумента. Но сначала выяснилось, что городу нужна совсем другая композиция – памятник жертвам политических репрессий. А дальше – не хватило денег на наш проект, пришлось отказаться от колоннады и валунов. С уже готового монумента вандалы ободрали листы полированного алюминия, пришлось красить поверхность «под металл». И получилось то, что получилось. В довершение всего на монумент стали вешать похоронные венки… Но это же не могила, а городская скульптура!
Император Пётр
— А как вышло, что в 1999 году в Лондоне, на территории парка Имперского военного музея, появилась ваша композиция «Скорбящая»?
-Первая композиция с таким названием появилась в Россошках, после чего со мной связались представители организации «Военные мемориалы», занимающейся приведением в порядок захоронений советских солдат за рубежом. Именно они предложили поставить ещё одну композицию «Скорбящая» в Лондоне в память о погибших воинах Второй мировой войны. Английская сторона проект одобрила и пригласила меня в Лондон для того, чтобы обговорить детали установки. Но мне о приглашении ничего не сказали волгоградские чиновники – решили сами поехать в Англию. Однако принимающая сторона заявила, что встреча с автором очень важна,так как нужно обсудить детали проекта(место,размеры,и.т.д.) Вот так я дважды побывал в Лондоне, потом ещё и на открытие памятника приезжал с супругой.
-В чём, по-вашему, главная проблема современных городов?
Макет памятника детям Сталинграда
-В отсутствии «своего лица». Буквально в каждом втором мегаполисе устанавливают памятники Золотой рыбке, Сантехнику, вылезающему из люка – какие-то сиюминутные игровые скульптуры, с которыми можно сделать селфи. Но зачем повторяться? Например, у меня было предложение оформить пространство перед комплексом «Троя» в древнегреческом стиле ,с фонтаном «Похищение Европы» — вот вам и городская «изюминка». Только заниматься разработкой проекта должны профессионалы, чтобы не получились такие же «украшения», как памятник Высоцкому.
-А что бы хотелось воплотить в Волжском и в Волгограде?
Памятник шофёру (Козлевич)
— Это и памятный знак к Мундиалю и памятник детям Сталинграда, который мог бы появиться у Дома Павлова – девочка с игрушечным мишкой. Так, на мой взгляд, композиция приобрела бы завершённость: каждому было бы ясно, во имя кого советские солдаты сражались. Очень не хватает Волгограду памятника снайперу Зайцеву. И парк современной скульптуры на Набережной в Волгограде. Идей немало. Главное – чтобы они были востребованы.
Скорбящая
Фото: автора и из интернета
