К 75-й годовщине Победы в посёлке Краснооктябрьский появится мемориальная доска в честь Николая Капустина, участника Великой Отечественной войны. Он ушёл из жизни в декабре 2012 года, память о подвигах ветерана решили увековечить педагоги и ученики школы №15.
Побег
-Дед не любил вспоминать о войне, — говорит внучка Николая Васильевича., Наталья. — И фотографироваться не любил. Лишь иногда делал исключения для журналистов. Говорил: «Да и так все знают и обо мне, и о моей машине».
Машина «Адлер» — местная достопримечательность. На ней ефрейтор Капустин вернулся домой из Берлина. И отказывался сменить её на что-то более «ходовое» и современное. Машина-то не простая — подарок самого Жукова…
История о том, как 15-летний Коля Капустин до Берлина дошёл и с маршалом Жуковым разговаривал, действительно необычна.
А было так.
Он сбежал из дома весной 1944го.Война катилась на Запад, победа была всё ближе, а в военкомате, куда он ходил каждую неделю, мальчишке говорили: «Рано тебе ещё воевать, подрасти»….
А чего ждать? Так и героем побыть не успеешь! И подросток, не сказав ни слова домашним, отправился в Горький: узнал, что там формируют новую часть. Вдруг повезёт? Добирался несколько дней на товарняках, явился к командиру. Тот, увидев отчаянные глаза, сразу не отказал. «Ты же понимаешь, парень, воевать — дело серьёзное. А винтовку в руках держать умеешь? А навыками рукопашного боя владеешь?» И предложил: «Выставлю против тебя бойца, положишь на обе лопатки — так и быть, зачислю в часть».
Думал, мальчишка и минуты не продержится против взрослого солдата. Да только Капустин готовился быть защитником Родины: занимался боксом и борьбой, так что не только этого, но и двух других бойцов поборол, лишь с четвёртым справиться не смог.
Командир слово сдержал: Николая Капустина, 1930го года рождения, зачислили разведчиком в 8й стрелковый полк 75й гвардейской стрелковой дивизии.
Встреча на переправе
…На фронт домчались «с ветерком» — эшелон шёл практически без остановок до самой Польши. На границе выгрузили технику из вагонов и двинулись дальше пешим строем.
…Лицо войны, каким он его увидел, Коля Капустин запомнил на всю жизнь. Маленький польский городок, куда вошёл полк, ещё горел после артналёта. Ветер гнал по улице мусор, клубы дыма и обгоревшие немецкие марки. Тихо было, даже воробьи не чирикали. Лишь изредка с треском отламывалась горящая ветка дерева или гремел металлический скат крыши. Немцев в городе не было, они отступали, с ними вместе, вероятно, ушли и местные жители. Даже опытные солдаты признавались, что им не по себе от этой тишины, что уж о мальчишке говорить…
В городке часть закрепилась в ожидании нового приказа. Николай получил немецкий мотоцикл и спецзадание: переодеться в немецкую форму и вместе с лейтенантом Букалиным отправиться в разведку.
Первая вылазка прошла благополучно: на мотоцикле разведчики колесили по немецким тылам, лейтенант заносил на карту расположение дотов и орудий. А возвращаясь в часть, напоролись на немецкий патруль. Спасла мгновенная реакция лейтенанта. Он крикнул Коле: «Жми!» — а сам, выхватив автомат, выпустил в сторону врага очередь. Патрульные стреляли вслед, но разведчики были уже далеко.
Таких вылазок было несколько. А 16 апреля бойцы получили долгожданный приказ: «На Берлин!» Наступлению предшествовала мощная артиллерийская подготовка, в сторону расположения немецких частей одно за другим уходили эскадрильи советских бомбардировщиков, разрывы слышались за разрывами. И в разгар этой «музыки» полк двинулся в сторону Одера. Технику переправляли на паромах и понтонах, личный состав перебирался на другой берег на лодках и самодельных плотах.
За участие в этой переправе Коля Капустин получил медаль «За отвагу!» И… доброе слово маршала.
…Паренёк возился с мотоциклом — тот почему-то заглох и не заводился, и вдруг увидел группу офицеров. Одного из них он сразу узнал — Жуков, легендарный маршал, чьё имя в полку всегда произносили с уважением. Жуков посмотрел на промокшего солдатика, усмехнулся: «Сколько же тебе лет, боец?» Коля, вытянувшись в струнку, отдал честь: «Пятнадцать, товарищ маршал!» «Как же ты попал на фронт?» — «Из дома сбежал. Я сын полка, разведчик. А это мой мотоцикл, сейчас на нём в Берлин поеду». «Вот как? — снова улыбнулся маршал. — Ну что же, тогда до встречи в Берлине!»
Это удивительно, но они действительно встретились ещё раз: причудливы дороги войны.
Штурм рейхстага
…21 апреля соединения 1го Белорусского фронта, куда входила 75я стрелковая дивизия, вышли на северо-восточную окраину Берлина. Немцы отчаянно сопротивлялись, с боем оставляя каждый дом, каждую улицу.
Ночью 30 апреля 8й стрелковый полк, в котором служил Коля Капустин, выдвинулся на новую позицию. А утром, когда рассвело, выяснилось: они в самом центре города, а на другой стороне площади — рейхстаг!
Можно себе представить, какое воодушевление охватило бойцов. Казалось, до победы осталось всего-ничего… Но последний оплот гитлеровцев ещё предстояло взять. Наши войска начали обстрел, солдаты ждали приказа атаковать. И тут Капустина и ещё троих бойцов вызвали к командиру: «Ребята, особое задание!» Оказалось, их направили сопровождать одну из знамённых групп — двум бойцам было поручено водрузить на крышу рейхстага красный флаг.
Бой шёл весь день, немцы, засевшие в здании, раз за разом отражали атаки советский солдат. Огонь был таким плотным, что подразделениям пехоты пришлось залечь и короткими перебежками, в одиночку и группами, продвигаться к заветной цели.
Только третий штурм увенчался успехом: бойцам удалось проникнуть в здание, подняться на второй этаж… Между тем в проёмах окон, на балконах уже стали появляться красные флаги — как символ очередного взятого рубежа. Но приказ командования гласил: знамя нужно водрузить на крышу, «чтобы весь Берлин видел».
Выполнить задание отправили несколько групп, среди них — ту, где был Николай. Под прикрытием автоматного огня знаменосцы добрались до боковой лестницы и стали подниматься на крышу. Двигались медленно: ступени были разбиты снарядами, там и сям приходилось перебираться через провалы, обходить нагромождения камней. На одном из этажей навстречу группе выскочили три гитлеровца. Наши бойцы чуть быстрее нажали на спусковые крючки, путь был свободен.
Вот уже и до крыши рукой подать, но тут группа залегла, попав под перекрёстный — сверху и снизу — огонь врага. Перестрелка длилась несколько минут, показавшихся вечностью. К счастью, подошло подкрепление, и немецкие автоматы захлебнулись и замолчали.
Двое бойцов водрузили знамя на крышу и надёжно закрепили. Задание было выполнено.
Рейхстаг пал не сразу: гитлеровцы, потеряв верхние этажи, укрылись в подвале, рассчитывая вырваться из окружения и отрезать группу советских солдат от основных сил. Бой шёл ещё сутки. Лишь утром второго мая немецкий гарнизон капитулировал. Часть офицеров, правда, попыталась спастись бегством.
Коля Капустин как раз находился во дворе, когда увидел, что из подвала выскользнул человек в немецкой форме и побежал к стоящему неподалёку автомобилю. «Стоять! Хенде хох!» — закричал подросток, для верности ударив автоматной очередью по колёсам машины. Немец встал как вкопанный, поспешившие на помощь бойцы скрутили его. Подошёл офицер, обменялся с пленником фразами по-немецки. Потом сказал Капустину: «Знаешь, кого ты поймал? Самого коменданта рейхстага!»
И надо же такому случиться, что в этот самый момент к зданию подъехала машина маршала. Жуков, выслушав доклад о том, что немцы капитулировали, повернулся к Капустину: «Ну вот мы и встретились с тобой в Берлине, парень!»
Когда ему рассказали о том, как Коля немца задержал, маршал приказал отдать ему в награду автомобиль — тот самый, к которому бежал немец.
Вся жизнь — за баранкой «Адлера»
Когда началась демобилизация, машину «Адлер» погрузили в вагон, а Капустин устроился в кабине автомобиля. Так что в родное Иваново приехал, изумив друзей и знакомых — на машине, в парадной форме, с медалью на груди.
Через несколько лет Николай Васильевич и на строительство Сталинградской гидростанции на машине «Адлер» приехал. Построил дом в посёлке Краснооктябрьский, женился, детей и внуков вырастил. И всю жизнь провёл за баранкой: на работе водил «ЗИЛ», а дома ездил на «Адлере».
Не раз хотели у него купить такую редкость, хорошие деньги предлагали — Капустин не соглашался. «Мне эта машина дорога», — говорил он.
