Государство – это кто?

661
реклама

Французский монарх, получивший прозвище «Король-солнце» и поставивший вечный рекорд пребывания на престоле, который он занимал 73 года, ничтоже сумняшеся заявлял: «Государство – это я!». Из уст вождя пролетарской революции прозвучал диаметрально противоположный ответ, тоже ставший крылатым. Он был озвучен в Политическом отчете ЦК РКП (б) XI съезду партии: «Государство это – мы». Стоит, наверное, уточнить, что местоимение 1-го лица множественного числа в трактовке Ленина относилось к рабочему классу – авангарду социалистического общества.

Действующая Конституция РФ, в сущности, формулирует аналогичный ответ, но уже в более расширительной трактовке: «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Только вот сам народ, в свою главенствующую роль, закрепленную Основным Законом государства, не очень-то и верит. Сужу по последнему социологическому опросу некоммерческой организации «Левада-Центр», в ходе которого респондентам было предложено ответить на вопрос: «Чувствуете ли вы, что можете лично как-то повлиять на экономику и политику в стране?».

Подавляющее большинство опрошенных – 78 процентов – ответили, что их мнение не играет в государственных делах никакой роли. Ну а тех, кто реально считает себя вершителями судеб страны, набралось всего-то три процента. Похоже, к числу таковых не относят себя даже многие богатые наши соотечественники, удельный вес которых в российском народонаселении Росстат оценил в 10 процентов.

Ну а раз так, то рядовым гражданам остается только с тревогой вслушиваться и вчитываться в экономические новости, становящиеся день ото дня все тревожнее. Чего стоит один только новый долгосрочный прогноз социально-экономического развития России, авторство которого принадлежит министерству экономического развития РФ. Ведь впервые на официальном уровне заявлено, что наметившаяся стагнация российской экономики может затянуться не на год-два, а на десятилетия.

Еще несколько месяцев назад о таком неутешительном сценарии осмеливались упоминать разве что шепотом, а теперь говорят уже во весь голос: «В предстоящие 20 лет экономика России не сможет вернуться на траекторию роста 2000-2008 годов, и даже сохранение более низких темпов роста будет требовать существенных реформ». Более низкие темпы – это 2,5 процента годового увеличения внутреннего валового продукта (ВВП), тогда как для более-менее устойчивого социально-экономического развития необходимы как минимум 5 процентов.

«А как же наша вечная палочка-выручалочка – углеводороды?» – обязательно спросите вы. С ними-то как раз в ближайшие двадцать лет все будет в порядке. По крайней мере, свой пессимистический прогноз аналитики Минэкономразвития составляли, исходя из того, что цены на нефть останутся на стабильно высоком уровне, не опускаясь ниже ста долларов за баррель. Просто при существующей структуре российской экономики даже они больше не способны выполнять привычную роль локомотива развития. Слишком уж много тормозных башмаков оказалось на магистрали, ведущей в будущее.

Все, как известно, познается в сравнении. Давайте в качестве точки отсчета возьмем Китай, в котором модель ускоренного экономического роста оказалась дееспособной даже в условиях глобального кризиса. Начнем, пожалуй, с того, что по степени милитаризации экономики (главным определителем которой служит соотношение оборонного бюджета и годового объема ВВП) самая густонаселенная и самая быстроразвивающаяся страна в мире занимает только 83-е место, тогда как мы – третье. Впереди России – только Израиль и Сингапур, а в затылок дышат Армения и Сирия.

Не менее показательна и доля во внутреннем валовом продукте финансовых расходов на содержание государственного аппарата. В Китае она не превышает 10 процентов, в России же стремительно приближается к двадцати. Такой побочный эффект со знаком минус приносит широкомасштабное огосударствление экономики (особенно в финансовом секторе, ресурсодобывающих отраслях и на транспорте, где государству принадлежат более 50 процентов активов).

Одним из катализаторов экономического роста стала в Китае дешевая приватизация земельных участков, находящихся в государственной собственности – под индивидуальное жилье, развитие сети предприятий малого и среднего бизнеса. У нас же об этом пока больше говорят, чем делают. Достаточно напомнить, что на сегодняшний день государству принадлежит 90 процентов земель – вдвое больше, чем в царской России.

Этот перечень можно было бы и продолжить. Однако и без того ясно, что без коренных реформ застой, в который впала отечественная экономика, может продлиться и после 2030 года, до которого рассчитан министерский прогноз. Еще один тревожный звоночек прозвучал, откуда и не ждали, поставив под сомнение образцовую финансовую устойчивость российского государства.

Сколько было национальной гордости по поводу того, что финансовые резервы страны в восемь с лишним раз превышают ее внешний долг. Но тут независимые эксперты решили подсчитать величину так называемого фискального разрыва, который отражает разницу между стоимостью прогнозируемых доходов федерального бюджета (в текущих ценах) и его обязательствами. И обязательств набралось на 28 триллионов долларов больше, чем предполагаемых поступлений в государственную казну. Эта цифра, между прочим, равнозначна суммарной величине российского ВВП за четырнадцать лет.

Государственные эксперты с ответом не замедлили, предложив программу широкомасштабного сокращения расходной части бюджетов на всех уровнях административной вертикали. Контрольная цифра добровольно-принудительного снижения затрат – 29 процентов в год. Ее выполнением сейчас и занимаются все волжские муниципальные учреждения и предприятия. Варианта два – или на треть сокращать штат, или в такой же пропорции урезать зарплату. Но при любом раскладе резать надо по живому. И где гарантии, что это акция не одноразового использования?

 

Фото: lenta.ru