Социальную направленность отечественного бюджетостроения не перестают настойчиво подчеркивать представители власти всех уровней. Правда, об истинных причинах ее необходимости предпочитают при этом умалчивать.
Между тем, они достаточно красноречивы. В качестве иллюстрации приведу аналитику авторитетного журнала «Economist», взявшегося подсчитать, сколько дней надо трудиться рядовому сотруднику, чтобы получить столько же, сколько его начальник зарабатывает за час. Итоги для россиян получились неутешительными. Им для этого необходимо «пахать» целых одиннадцать дней (больше только в Румынии – тринадцать), тогда как норвежским трудягам того же служебного статуса хватит и двух. Разрыв в доходах между «боссами» и простыми тружениками столь же разителен. В Норвегии (занимающей, как вы уже поняли, первое место в рейтинге) он составляет 16 раз, в России – 88. Без государственной социальной помощи гражданам при подобном дисбалансе и впрямь не обойтись.
Правда, нынешние ее масштабы впечатляющими не назовешь. Опубликованная Росстатом сводка за 2012 год зафиксировала величину государственной социальной поддержки – в среднем по 1666 рублей в месяц на каждого из 16,4 миллиона получателей, большую часть которых составляют инвалиды, включая детей. Комментарии, как мне думается, тут излишни.
На фоне проведенного учредительного съезда общественного движения «Народный фронт «За Россию» и состоявшегося Петербургского международного экономического форума, на котором, в частности, обсуждались глобальные механизмы стимулирования экономического роста, вне поля внимания широкой общественности оказалось бюджетное послание Президента России Владимира Путина, посвященное финансовой политике на 2014–2016 годы. А оно заслуживает того, чтобы быть внимательно прочитанным и осмысленным.
Похоже, необходимость диверсификации российской экономики, все последние десятилетия имевшей ярко выраженный сырьевой характер, получает реальную поддержку главы государства: «Основанная на высоких темпах экономического развития и растущих ценах на ресурсы модель постоянного роста бюджетных расходов к настоящему моменту исчерпала свои возможности». И далее: «У нас нет более эффективного пути решения социальных вопросов, чем обеспечение экономического роста. Это единственно верный путь».
Новый маршрут российской экономики вместо старого, который при сохранении нынешней мировой конъюнктуры уже к 2016 году «заведет нас в тупик», поручено кабинету министров. Причем в сжатые сроки, поскольку резкое снижение темпов роста внутреннего валового продукта (по прогнозам Минэкономразвития, в нынешнем году он составит 2,4 процента, что вдвое меньше первоначальных планов) требует экстренного вмешательства. Даже интересно, насколько российское правительство, привыкшее к режиму наибольшего благоприятствования на рынке топливно-экономических ресурсов, способно на разумные и действенные меры в условиях вполне реальной рецессии.
Взятые по отдельности составные части грядущей антикризисной программы обсуждались экспертным сообществом уже не единожды. Но в одном флаконе они на официальном правительственном уровне предлагаются впервые. Значит, и вправду сильно встревожило затухание роста ВВП, если для его реанимации разом предлагаются: ограничение тарифов естественных монополий, введение препонов для перевода прибыли в офшоры, одновременная оптимизация (читай – сокращение) государственных закупок, бюджетной сети и численности государственных служащих, подготовка законодательной базы, дающей «добро» на использование Фонда национального благосостояния вкупе с пенсионными накоплениями для финансирования инвестиционных проектов на возвратной основе. Дошло даже до планов ослабления национальной валюты и переноса части расходов по реализации двадцатитриллионного оборонного заказа на более поздние сроки – 2017–2020 годы.
На бумаге предполагаемая антикризисная программа правительства выглядит внушительно. А вот что из нее получится в реальной экономике – большой вопрос. Нам ли с вами не знать, какого громадного размера дистанция отделяет правительственные инициативы от их практического воплощения. Самый характерный пример – многочисленные национальные проекты пятилетней давности, о которых сегодня никто и не вспоминает.
Зато пресловутая административная вертикаль, превратившая межбюджетные отношения в гигантский финансовый станок-качалку, исправно перегоняющий денежные потоки из провинции в столицу, и поныне живее всех живых. Ну а раз так, то очередное громадье федеральных планов вряд ли скажется на пополнении оскудевших региональных и муниципальных бюджетов. Скорее наоборот.
В последние годы правительственные чиновники исправно перекладывают государственные обязательства (в первую очередь – социальные) на провинциальных коллег, в результате чего местных финансов хватает теперь только на заработную плату и коммунальные платежи. Да и то едва-едва. Так, уверен, будет и при реализации социальной составляющей антикризисной программы. Пунктик про оптимизацию бюджетных схем в ней ведь неспроста появился… Все как в достопамятных Васюках, так и не ставших Нью-Васюками: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!».
