-Я родом с Алтая, из города Горно-Алтайска, — рассказывает Пётр Терентьевич. – Думал, всю жизнь в нём проживу. Однако судьба распорядилась иначе. Сколько же было в моей жизни дорог!
В большой комнате, где мы общаемся, на ковре – гора игрушек.
-Внуки навещают?
-Внуки мои выросли! – улыбается Пётр Рахвалов. – Это правнуки приходили поиграть. У меня двое детей, шестеро внуков и десять правнуков. Хорошо, когда семья большая. Хорошо, когда в ней лад.
…Выглядит Пётр Терентьевич гораздо моложе своих лет. Подтянут, бодр, энергичен. Увлекаясь рассказом, начинает чертить карту боевых действий, показывая: «Вот здесь стояла наша часть, вот тут противник. Мы отошли к реке, чтобы обмануть врага, и вовремя: он накрыл наши бывшие позиции огнём. Вернулись — вся земля снарядами изрыта…»
На фото: Терентий Рахвалов с однополчанами, Первая мировая война
«Мама знала, что я справлюсь»…
-Семья у нас была большая, — говорит ветеран. – Две сестры и шесть братьев. Родители трудились в колхозе, мы учились в школе и им помогали. Жизнь казалась ясной и простой: вот вырасту, отслужу в армии, буду работать. Как все. А тут война…
Старший из братьев Рахваловых погиб в первый день войны.
-Город Луцк – знаете такой? Там он служил. В ночь на 22 июня фашисты накрыли огнём наши воинские части, а уже через два дня оккупировали город. От старшего брата вестей больше не было… А от второго письма приходили. Его призвали в сорок втором, воевал под Воронежем. Кстати, отец мой, Терентий Рахвалов, тоже воевал в тех местах с немцем – только в годы первой мировой . Девять раз ходил в штыковую атаку. Домой вернулся весь израненный…Так вот, последнее письмо от брата пришло как раз оттуда – из Воронежской области: «Только что кончился бой, отдыхаем. Пишу вам письмо на гитлеровской бумажке (то есть на листке, который он вырвал из блокнота какого-то убитого немца). Через час снова в бой». И всё, больше писем не было. Потом мать получила бумагу: «Ваш сын без вести пропал». А потом… я вырос, и настал мой черёд идти на войну.
Родители Петра Терентьевича
Привезли меня и моих новых товарищей в город Бийск, записали в артиллерийский полк, приодели в шинели английского сукна, и началась у нас солдатская школа. Мы занимались физической подготовкой, учились стрелять из винтовок, обращаться с артиллерийским оружием. За несколько месяцев я неплохо освоил эту нелёгкую науку. Днём и ночью по учебной тревоге бежишь на плац, отрабатываешь нужные навыки… А морозы – за сорок градусов! Снег, ветер! Некоторые мои однополчане не выдерживали – плакали от усталости и отчаяния. Да ещё мамы приезжали их навестить. На территорию части их не пускали, так они стояли за забором во время наших занятий, смотрели на нас и причитали: «Бедные дети, бедные мальчики!»
-И ваша мама приезжала?
-А как же! Но она не плакала, крепилась. Однажды сказала мне: «Я знаю, что ты справишься».
Путь далёк – на Дальний Восток
-В апреле подготовка наша закончилась, погрузили нас в эшелон и повезли на фронт. Мы были уверены, что едем воевать с немцами, и изрядно удивились, когда поезд остановился на большой станции, и мы прочитали название города – Новосибирск. Тогда и поняли, что едем на восток, а не на запад. Добирались мы до пункта назначения — города Имана — две недели. Так я оказался в Манчжурии.
Основные даты и сражения Великой Отечественной войны назовёт даже школьник. О военных действиях на Дальнем Востоке обыватель знает куда меньше. Хотя главную задачу советское командование выполнило: в апреле 1941 года Япония и СССР заключили пакт о ненападении, который Страна Восходящего Солнца так и не решилась нарушить, несмотря на планы по захвату наших территорий. Между тем на дальневосточных границах была сосредоточена мощная группировка японских войск, из-за чего и Советскому Союзу приходилось держать в постоянной боевой готовности на Востоке более миллиона солдат и офицеров. Нашим войскам приходилось пресекать постоянные провокации врага. После окончательного разгрома фашистской германии, когда Япония капитулировать отказалась, союзники обратились к нашему правительству с просьбой включиться в войну против японской агрессии. И в ночь на 9 августа 1945 года главные силы Забайкальского и Первого Дальневосточного фронтов начали наступательную операцию.
-Природа на Дальнем Востоке красивая: куда ни взглянешь — всюду сопки, — продолжает рассказ Пётр Терентьевич. — Никто не знал, что сопки эти с сюрпризом: в них, прямо в скале, японцы оборудовали свои огневые точки. Подобраться к укреплениям было непросто: передвижение войск затрудняли мелкие речушки и болотистая местность. Сражались японцы отчаянно, на переговоры не шли, готовы были умереть, но не сдаться. И умирали… Когда наши войска захватывали очередную их позицию, уцелевшие вояки разбегались по тайге и продолжали сопротивление: отстреливались до последнего патрона, метко бросали ножи. Однако и мы воевать научились: накрывали их позиции огнём, маневрировали, уходя из-под обстрела японской артиллерии… Мы жили с ощущением близкой победы, так что японцам против нас было не устоять. Это было как в нашей песне: «Грозно рванулись полки в наступленье, доты японцев круша». А ещё была у нас любимая песня: «Из многих тысяч батарей за слёзы наших матерей за нашу родину — огонь, огонь!» …Воевали мы с японцами два месяца. Позже выяснилось, что за это время полегло на Дальнем Востоке 125 тысяч наших солдат. Вот тебе и «быстрая война».
За участие в боевых действиях на Дальнем Востоке Пётр Рахвалов награждён орденом Отечественной войны.
Едем на Запад
-Война закончилась, часть солдат демобилизовали, а нас, молодёжь, погрузили в эшелон и направили в Германию — на усиление группы наших войск. Это путешествие было очень тяжёлым, не «победным»: 1947 год, страна истощена войной, в ней голод и разруха. Вспоминаю об этом — и слёзы на глазах. Тем сильнее оказался контраст, когда эшелон прибыл в Польшу: бегут к вагону нарядные женщины, угощают солдат, смеются… Как будто в другой мир попали, где не было войны, горя и лишений.
В Германии пётр Терентьевич служил девять месяцев, а затем его в числе лучших направили в военное училище в Ленинград. Учился боец на отлично, потому и предложили ему после выпуска выбрать, куда на службу отправиться: в Белоруссию или в Австрию.
-Я и подумал: в Австрии ещё не был, а посмотреть, как там люди живут, хочется. Хорошо живут, оказывается. Народ доброжелательный, культурный. К русским относились неплохо, хотя и чувствовался некоторый холодок. Интересно, что располагалась наша часть в тех самых казармах, в которых до войны квартировали солдаты армии Паулюса: он их готовил к походу на Советский Союз. Считал, что в австрийских горах такой же снег и мороз, как у нас в России. Но не помогла фашистам тренировка.
Три года я служил в Вене. Город был разделён на четыре зоны — по числу стран-союзников, в каждом секторе — своя комендатура. Военные следили, чтобы был порядок, пресекали провокации — а их хватало. Были и нарушения демаркационной линии, и разведчиков союзнических войск мы задерживали. Но в целом жизнь была тихая и спокойная.
Домой!
-В 1951 году я демобилизовался. Дома меня встретили мама и сестра — отец не дождался. Уехал на Кубань, устроился работать слесарем. В общем, жил, как все.
А потом дорога привела Петра Рахвалова в Волжский. Здесь он и встретил свою судьбу.
-Тридцать пять лет назад Петя приехал в гости к кому-то из родственников, — вступает в разговор супруга Петра Терентьевича, Екатерина Степановна. — Вышел из подъезда — а тут и я навстречу.
-И вы его сразили в самое сердце?
-Сложно сказать… Я незадолго до этого вместе с мужем в аварию попала. Муж погиб, я травмы получила. Так что, когда он в первый раз меня увидел, была я в бинтах и гипсе. Но почему-то запала ему в душу.. Пётр Терентьевич ко мне в гости приезжал с Кубани, старался помочь по хозяйству. И мне приглянулся: работящий, скромный. Вместе мы уже 35 лет. Всё хорошо.
С юбилеем, Пётр Терентьевич! Бодрости вам и здоровья!
Читайте «Волжскую правду», где вам удобно: Новости, Одноклассники, ВКонтакте, Telegram, Дзен. Есть тема для новости? Присылайте информацию на почту vlzpravda@mail.ru
