Говоря о войне, мы обычно вспоминаем подвиги офицеров и рядовых, рассказываем о военных операциях, о героизме медиков, выносивших с поля боя раненых, поднимавших их на ноги в госпиталях…
Но были подвиги другого плана – трудовые. Первоуральский новотрубный завод в прямом смысле слова ковал победу в тылу. Это уральские рабочие делали снаряды для нашей артиллерии, которая с левого берега Волги била по фашистам. А ещё завод выпускал бомбы и снаряды, стволы для миномётов и артиллерийских орудий. О том, как это было, рассказывает доктор технических наук, инженер-металлург Владимир Осадчий.
Пятнадцать директоров за пять лет
-Два ордена получил Первоуральский новотрубный завод в годы войны: орден Ленина в 1942м году и орден Трудового Красного знамени в 1945м. И это было самым веским доказательством того, что предприятие работает успешно. А ведь до войны трудовыми рекордами завод похвастаться не мог, — рассказывает Владимир Яковлевич. — Первоуральский новотрубный начали строить в 1930м, первую партию труб предприятие выпустило четыре года спустя. Однако крупнейший трубопрокатный завод в Европе работал плохо. Не хватало квалифицированных специалистов, ещё только создавался костяк инженерных кадров – и, как результат, предприятие не выполняло ни годовые, ни месячные планы.
В 1939 году директором был назначен мой отец, Яков Осадчий. Это был опытный специалист, до того времени трудившийся заместителем директора металлургического завода в Таганроге.
Яков Павлович стал пятнадцатым руководителем в короткой истории предприятия. Его предшественники, отработав месяц-другой, бежали из Первоуральска, не видя перспектив: маленький городок, большая махина завода, которую нужно приводить в порядок… непосильная задача.
Отец начал с того, что пригласил специалистов из Таганрога и организовал обучение местных кадров. И к 1940му году предприятие стало выполнять план.
Я не случайно останавливаюсь так подробно на короткой довоенной истории завода – этот этап становления был важен.
«Ствол миномёта – та же труба»
В годы войны Первоуральский новотрубный по сути остался один на один с врагом: все остальные предприятия этого профиля находились на юге страны – в Никополе, Днепропетровске, Таганроге, Мариуполе… Уже летом 1941го часть заводов захватили фашисты, остальные спешно эвакуировались. Продолжали работать только уральские трубники.
Завод быстро перепрофилировали на выпуск продукции для фронта.
Особенность Осадчего была в том, что он умел слышать людей и делать выводы. Его взволновали рассказы раненых, которых привозили в госпиталь Первоуральска. И бойцы, и офицеры жаловались, что большой урон пехоте наносят немецкие миномётные части. Миномёты мобильны, легко меняют дислокацию, буквально заваливая советских солдат минами. А в наших войсках миномётов очень мало.
«Почему?» — задумался Осадчий и обратился к военному представителю народного комиссариата обороны СССР, в чьи обязанности входило проверять качество выпускаемой на заводе продукции. И получил ответ: процесс производства трудоёмкий, длительный и затратный. Самое сложное – изготовить миномётный ствол: в слитке металла высверливается отверстие, в результате 75-80 процентов стали идёт в утиль.
-А зачем так сложно? — озарило директора. – Давайте делать трубы — это и будут миномётные стволы.
У военпреда блеснули глаза, но затем он покачал головой:
-Не получится. Требуется специальное оборудование, вертикальные печи… На заводе этого нет.
Но Осадчего идея увлекла. Он попытался убедить в своей правоте начальника артиллерийского управления СССР, но вновь услышал: «Мы не можем рисковать».
Другой, наверное, поставил бы на этом точку, и всё же Осадчий сделал ещё одну попытку: по правительственной связи он позвонил народному комиссару вооружения СССР Дмитрию Устинову, которому подчинялись все военные заводы. Устинов пообещал помочь. И через три дня первоуральцы получили приказ изготовить пробную партию миномётных стволов.
Под этот проект разработали целую технологию. Так, уральские мастера придумали специальные ванны с наклоном. Труба, попадая в такую ванну, катилась, вращаясь и закаляясь равномерно по всей площади.
Испытания первой партии новых миномётов прошли успешно, и на следующий день Осадчему позвонил министр внутренних дел, член Государственного комитета обороны СССР Лаврентий Берия. Разговор был коротким:
-Сколько труб для миномётов вы готовы выпустить? 15-20 тонн? Хорошо, мы будем готовы.
По личному приказу Берии, на крошечной станции Хромпик (ныне Первоуральск – авт.) стал делать остановку курьерский поезд. К нему за несколько минут цепляли вагон, груженный миномётными стволами, и в сопровождении офицера НКВД отправляли в Москву, на заводы специального назначения. И так было до 1943 года.
Также в годы войны предприятие освоило выпуск снарядов для «катюш», полностью обеспечивало танковую и авиационную промышленность.
Только цифры
На заводе за четыре военных года произведено 10 миллионов реактивных снарядов М-13 и М-14 , 465 тысяч миномётных стволов, 1 миллион 600 тысяч цилиндров для танковых моторов, 850 тысяч баллонов для газов и жидкостей разного литража. Авиапромышленность получила 6 миллионов 948 тысяч тонкостенных легированных труб. В январе 1942 года за образцовое выполнение заданий Государственного комитета обороны по освоению новых видов труб и обеспечению трубами военной промышленности завод был награждён орденом Ленина, директор Осадчий, старший мастер Шешунов и ещё сорок заводчан также были удостоены наград.
Вопрос экономии
— Отца мы с мамой видели урывками, — продолжает Владимир Яковлевич. — Он работал до глубокой ночи, домой приезжал в третьем часу утра. Ужинал булочкой с молоком, отдыхал и рано утром опять спешил на предприятие. Обходил цеха, общался с рабочими, инженерами, чтобы к 11 утра быть в своём кабинете, на связи с Комитетом обороны.
Тогда, в 1943м, показатели у завода были хорошие, но отцу всё время казалось, что можно сделать больше, увеличить объёмы производства. Но как?
Осадчий советовался с рабочими, с мастерами, с инженерами. И, наконец, кто-то заметил, что было бы рационально уменьшить количество перевалок. «Мы несколько раз в месяц меняем оборудование и инструменты, чтобы выпускать трубы того или иного диаметра. Но ведь мы точно знаем, какие заказы выполняем. Так почему сразу не выпустить трубы одного диаметра в нужном объёме, затем другого? И пусть лежат на складе, а мы по мере надобности будем их отгружать заказчику. А на каждую перевалку тратим несколько часов – вот вам и простои».
Отец задумался и дал команду начальникам производственного и планово-финансового отдела сделать необходимые расчёты. Результат подтвердил правоту рабочего: благодаря сокращению перевалок, удалось бы увеличить объём производства продукции на 8-10 процентов. Казалось бы, бери и вноси в план коррективы – но в военные годы всё требовалось согласовывать с Москвой. Нарком чёрной металлургии Тевосян, к счастью, дал «добро» на командировку (руководителям настрого запрещалось покидать предприятия – авт.), и Осадчий, взяв папку с расчётами, вылетел в столицу.
Проверив расчёты, нарком покачал головой: «Всё верно, но тогда заводу потребуется дополнительно выделить 4 тысячи тонн металла. У меня нет полномочий распоряжаться такими количествами сырья». Не мог решить вопрос и член Государственного Комитета Обороны Георгий Маленков, к которому обратился Тевосян.
5 минут на приёме у Сталина
Однако Маленков, побеседовав с Осадчим, пообещал ему утроить аудиенцию у Сталина. «Хватит смелости Хозяину рассказать о вашей идее? Изложите суть на листе бумаги в нескольких предложениях и отдайте его Иосифу Виссарионовичу. Будут вопросы — ответите».
Через три дня в гостиницу, где остановился директор завода, прибыли двое военных и доставили его в Кремль, в приёмную Сталина. Тут же распахнулась дверь кабинета, Поскрёбышев, помощник Иосифа Виссарионовича пригласил Осадчего войти. Успел шепнуть: «У вас всего пять минут».
Яков Павлович потом рассказывал, что больше всего его поразило, как непохож Сталин на свои парадные портреты. Перед ним был невысокий человек, с лицом, испещрённым оспинами, очень усталый. Сталин пригласил посетителя сесть, а сам стал прохаживаться по кабинету. «Что у вас?» Осадчий протянул бумагу, Иосиф Виссарионович, внимательно прочитав, спросил: «Вы понимаете, какую ответственность на себя берёте? Гарантируете, что выполните обещание?» «Гарантирую», — твёрдо ответил Осадчий. «Хорошо, мы обсудим ваш вопрос. Думаю, он будет решён положительно. Что-то ещё?»
Директор, воспользовавшись случаем, попросил выделить предприятию военно-транспортный самолёт: один из цехов выпускал трубы для нефтяной и газовой промышленности, требовалось ускорить поставки оборудования, чтобы не срывать заказы. Сталин вновь сделал какую-то пометку на бумаге и вдруг спросил: «А как живёт народ в Первоуральске?»
«Тяжело, но лучше, чем в других местах», — сказал Осадчий. И объяснил, что у предприятия своё подсобное хозяйство, благодаря чему рабочих обеспечивают горячими обедами.
Сталин улыбнулся: «Это хорошо, товарищ Осадчий, что вы заботитесь о людях. Наш советский народ достоин лучшего. До свидания».
Осадчий, сам не помня как, оказался в приёмной, где помощник Сталина успел ему шепнуть: «Вы же понимаете, что о беседе с Иосифом Виссарионовичем не стоит никому рассказывать». Директор ответил, что понимает, и действительно много лет даже родным не говорил об этой аудиенции.
…Через неделю на предприятие доставили дополнительную партию металла. А уже 15 декабря завод объявил о досрочном выполнении годового плана.
