В конце апреля в редакцию “ВП” зашла наша постоянная читательница. Юлия Петровна Кондрашова, так представилась женщина, принесла рассказ о своем отчиме, труженике тыла. Во время фашистской оккупации Котельниково он помогал местным партизанам. А еще волжанка показала журналистам пачку старых фотографий, которые больше полувека хранились у нее дома. Это были снимки Нюрнбергского процесса.
Расстреливали и мучили
В свое время эти фото облетели весь мир, их часто используют и сегодня в кадрах военной кинохроники. А семье Юлии Кондрашовой в 1960-е годы их передала двоюродная сестра мужа — Людмила Трифоновна Федотова. Она учитель химии на пенсии, живет в Котельниково. В молодости закончила педагогический институт в Калмыкии и какое-то время работала преподавателем в школе, находящейся в пригороде Элисты.
— Людмила рассказала, что завуч той самой школы, была депутатом Верховного Совета СССР. И однажды раздала эти фотографии своим учителям. Потом родственница подарила эти снимки нам, — поделилась воспоминаниями Юлия Кондрашова. — Мы не раз перебирали фото, но не догадывались о том, что они со знаменитого Нюрнбергского процесса. Потом, когда стали показывать документальные фильмы о зверствах нацистов и их жертвах, мы, конечно же, узнали на фото и Геринга, и Паулюса, и главного обвинителя от СССР Романа Руденко.
В семейном архиве Юлии Кондрашовой около 100 таких фотографий.
— Это ужас, волосы встают дыбом, когда смотришь на то, что творили на захваченных территориях фашисты, — говорит она. — На фото останки мирных, безвинно пострадавших людей. Есть детские игрушки и вещи. Мирное население, детей и пленных солдат расстреливали, мучили и убивали. Такому нет оправдания. Сегодня, когда нацизм снова поднимает голову, становится просто жутко. Это нелюди. Даже звери так не поступают. Есть такие фото, где целая гора человеческих костей и поделки, которые делали фашисты из волос и кожи пленных.
Мы проверили фото через систему электронного поиска, и оказалось, что снимки принадлежат одному из лучших советских фотокорреспондентов Виктору Тёмину. Участник Великой Отечественной, автор знаменитого фото «Знамя Победы над Рейхстагом», он был репортером газеты «Правда» и на Нюрнбергском процессе.
Виктор Темин с Георгием Жуковым
«Возможно, это мой последний бой»
О тяготах войны и зверствах фашистов Юлия Петровна знает не только по фотографиям. Она родилась в июне 1942 года в хуторе Поперечный рядом с Котельниково. Ее отец Петр Тихонович Зайцев так никогда и не увидел свою дочь. Он был мобилизован в первые дни войны, попал в так называемый «Харьковский котел». В окружении тогда оказались десятки тысяч советских солдат, и Петр Зайцев пропал без вести.
О дяде Семене Аксеновиче Филоненко, который отправился защищать Сталинград, убрав хлеб на родной колхозной ниве, тоже не было никаких известий. В детстве Юлия Кондрашова любила читать его письма. Последний фронтовой треугольник был тоже из окопов. «Возможно, это мой последний бой», — писал, будто предчувствуя смерть, молодой хлебороб из Котельниково. И дальше тишина – ни писем, ни похоронки.
А будущий отчим Юлии Кондрашовой Михаил Ноженко вывел к своим отряд советских солдат, попавших в окружение на территории Котельниковского района. В августе 1942 года под немцами оказался и небольшой хутор Поперечный, где жил со своей семьей Михаил Тимофеевич. По соседству находился дом полицая Ткаченко.
В одну из темных дождливых ночей поздней осени в окно Михаила Тимофеевича постучали. Это был небольшой партизанский отряд из 10 человек с молодым командиром и его женой. Бойцы пробирались к своим и потерялись. Семья Ноженко покормила бойцов, дала теплые вещи. А хозяин, не раздумывая, повел отряд к месту назначения.
Домой Михаил Ноженко вернулся только к утру и даже не успел прилечь, когда в дверь снова постучали. На пороге стоял сосед-полицай и два немца с автоматами. Дом обыскали, нашли мокрый плащ и грязные сапоги. Фашисты скрутили селянину руки и бросили в сарай.
Утром в хутор приехали еще несколько немцев, стали угрожать, бить, пытать. Но Михаил Ноженко героически молчал. Через несколько дней его, истерзанного, с разбитой коленной чашечкой, решили повесить.
— В хуторе соорудили виселицу и готовились к показательной казни, — рассказывает Юлия Кондрашова. – Об этом узнал местный староста, хороший знакомый моего отчима, и решил спасти земляка. Он бежал 3 километра, чтобы повесить в доме Ноженко портрет Гитлера. А потом вернулся в комендатуру и сказал немцам, что Михаил Тимофеевич приветствовал их приход. Увидев портрет фюрера, они поверили. Казнь отменили, а Михаила Тимофеевича, окровавленного и хромого, привезли домой. Я горжусь своим отчимом, он мой герой. Он всегда был честным, справедливым, крепким, настоящим русским мужиком. А спустя несколько лет после войны семью Ноженко разыскал молодой командир того самого отряда бойцов. Михаила Тимофеевича он пригласил на встречу в Москву. В столицу ездила сноха моего отчима. Помню, как в журнале «Огонек» на первой странице было напечатано фото моей землячки вместе с женой командира отряда.
В Бессмертном полку наворачиваются слёзы
В Волжском Юлия Петровна живет уже больше 60 лет. Она приехала в город, когда ей было 18 лет. Закончив медучилище, снова вернулась домой, работала заведующей здравпунктом. А когда муж Алексей Яковлевич устроился на один из заводов, окончательно переехала в Волжский.
Сначала молодая семья жила в общежитии в 36 квартале, потом супругу дали квартиру в 18 микрорайоне. А Юлия Петровна 20 проработала медсестрой в службе участковых терапевтов в БСМП, а позже трудилась в 4-й муниципальной поликлинике.
— У нас с мужем двое детей, трое внуков и трое правнуков, — поделилась волжанка. — Все в нашей семье с трепетом относятся к Дню Великой Победы. Ведь у нашей страны такая героическая история, а в семье столько героев, которые сражались за Родину. Когда идешь в Бессмертном полку, на глаза всегда наворачиваются слезы. Переполняет чувство гордости за наших защитников Отечества.
Читайте «Волжскую правду», где вам удобно: Новости, Одноклассники, ВКонтакте, Telegram, Дзен. Есть тема для новости? Присылайте информацию на почту vlzpravda@mail.ru
