Проблема действительно была серьёзная: нужно было восстанавливать разрушенное войной сельское хозяйство, однако отдельные несознательные элементы, заявил Никита Сергеевич, «занимаются спекуляцией, воровством, самогоноварением, не хотят возвращаться к честному труду и наносят значительный ущерб государству». Сталин инициативу одобрил, и 2 июня был подписан Указ «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни». «Лишенцев» решено было направлять «в отдаленные районы в бассейнах рек Оби, Енисея и Лены для работы на предприятиях горно-рудной, лесной, угольной промышленности, на строительство железных дорог».
Реакция последовала молниеносно. Уже на следующий день, 3 июня, по стране прокатилась волна собраний, на которых колхозникам разъясняли закон. Тут же, на местах, тунеядцев подвергали критике и общим собранием принимали решение: выгнать из колхоза или дать шанс на исправление.
Конечно же, не обходилось без перегибов: вместе с лентяями страдали и ни в чём не повинные люди.
Однако вот протокол собрания колхоза «Пролетарий» (одного из нескольких, существовавших на территории села Верхняя Ахтуба) от 4 июня 1948 года. И судите сами, кто прав.
«Не для того я замуж выходила»
Первым вопросом повестки дня значилось дело гражданки Марии Поляковой. Судя по всему, для колхозников Полякова была как кость в горле: желающих выступить и рассказать об антиобщественном поведении селянки оказалось немало. Выяснилось, что в колхоз она записалась, чтобы налоги не платить (что пришлось бы делать, оставайся она единоличницей), однако на колхозные поля приходила лишь с одной целью: пасти свою скотину. Соседи Поляковой доложили, что она занимается спекуляцией, поддержала обвинение председатель колхоза Евдокия Свинухова: «Тунеядка не только не имеет ни одного трудодня за 1948 год, но и дисциплину в колхозе разлагает: люди, видя, что никаких мер мы не принимаем, тоже перестали добросовестно работать».
Член артели Надежда Тихоновна Ноздрина напомнила: «Полякова в 1942 году была со мной в одной бригаде, к труду относилась недобросовестно и работу срывала. Я поддерживаю предложение товарищей о применении к ней указа Президиума Верховного Совета СССР. Надо избавиться нам от такой лжеколхозницы…»
Первым предложение выслать Полякову из Верхней Ахтубы озвучил член сельхозартели Гусев. В протокол собрания внесли его слова: «Указ является ценным документом по укреплению трудовой дисциплины. Такие, как Полякова, сидят на нашей шее».
От желающих высказаться отбоя не было: брали слово бригадиры, звеньевые, рядовые колхозники, называли Марию Полякову «самым злостным паразитом на теле нашего колхоза». «Разве можно в таком возрасте и при наличии такого состояния здоровья не иметь ни одного трудодня в колхозе? – горячились люди. – Надо дать ей на память 8 лет выселения, чтобы она поняла, что жить – значит трудиться».
Гвалт в клубе, где проходило собрание, стоял страшный. Выступали соседки Поляковой – припоминали ей старые обиды. «Эта паразитка мне сказала: «Что толку, что ты работаешь в колхозе? Я вот не работаю, а живу лучше тебя!» — кричала Анна Маштакова. И добавила, что Полякова не раз и её саму, и её маленьких детей нецензурными словами обзывала.
Её перебила колхозница Игнатова: «Я имею двоих детей, потерявших отца во время войны. Они работают на полях колхоза и вырабатывают по 75% нормы, установленной для взрослого человека, лишь потому, что в звене моём не хватает рабочих рук…Да и у других колхозниц работают дети школьного возраста. А Полякова на это отвечает нам, что она вышла замуж и работать в колхозе больше не хочет …»
А что же сама тунеядка? Думаете, тихо лила слёзы и обещала исправиться? Вовсе нет, нервы у неё оказались железные.
Когда председатель собрания предоставил ей слово, Мария отмахнулась: «Да говорите, что хотите, а я не желаю! Я вышла замуж не для того, чтобы работать в колхозе».
После этих слов поднялся такой крик, что Полякову попросили удалиться из зала. И лишь после этого собравшимся зачитали приговор:
«Общее собрание членов артели «Пролетарий» Верхнеахтубинского сельсовета Среднеахтубинского района, рассмотрев материал на члена артели Марию Полякову, установило:
Полякова М.П., 1913 года рождения, по социальному происхождению из крестьян-кулаков. Отец в 1930 году был раскулачен, по старости лет не выслан.Муж её, Поляков, будучи в период Отечественной войны в Красной Армии, арестован и осуждён за убийство военнослужащего на 5 лет и находится в заключении.
В декабре 1947 года Полякова вышла замуж вторично, без регистрации брака за Попова, который нигде не работает. Детей нет. Имеют хозяйство, состоящее из одной деревянной кузни и скота – коровы и трёх коз.
По состоянию здоровья может работать в колхозе, но участия в производстве не принимает. В 1947 году она выработала только 13 трудодней, в 1948 не имеет ни одного трудодня, за что на общеколхозном собрании ей вынесен выговор…
Учитывая, что М. П. Полякова ведёт паразитический образ жизни, прикрываясь своим членством в колхозе, пользуется льготами, для колхозников и ведёт разлагательскую работу среди них, подрывает трудовую дисциплину и наносит ущерб артельному хозяйству, общее собрание считает невозможным и вредным для колхозного дела пребывание Поляковой М.П. в колхозе и приговорило:
На основании Указа Президиума ВС СССР от 2 июня 1948 года… члена сельхозартели «Пролетарий» М. П. Полякову выселить за пределы колхоза в отдалённые местности СССР сроком на 8 лет».
«Пролетарцы» проголосовали единогласно. Полякова, которой зачитали приговор, только усмехнулась.
«Заслуг перед Советской властью не имеет»
Следующее собрание колхозники провели 24 августа. Разбирали дело супругов Овчинцевых, Александры Семёновны и Ивана Григорьевича.
С гражданкой Овчинцевой (её обвиняли в том, что в 1948 году она не наработала ни одного трудодня) разобрались быстро: та, помня, какой приговор вынесли Поляковой, плакала, каялась и подписала обязательство в дальнейшем работать в колхозе не покладая рук.
А вот её муж просить у «обчества» прощения не спешил. В протоколе читаем: «Иван Григорьевич… ведёт паразитический образ жизни и занимается спекуляцией рыбы, которую вылавливает в государственных водах… До войны, так же, как и сейчас, не работал в колхозе и в учреждениях, валял валенки и продавал на рынке. Во время нахождения его в армии он часто занимался пьянкой и недобросовестно выполнял приказы командования…». Мало того, «гр. Овчинцев брал завышенные цены за валку валенок с семей погибших воинов, жену свою также не допускал до работы ‹…›, продавал наворованный лес по завышенным ценам…»
То есть, был Овчинцев рвачом и спекулянтом, за что в итоге и получил по заслугам. В протоколе читаем: «Гр. Овчинцев И.Г., 1907 г.р., с.Верхняя Ахтуба Среднеахтубинского района Сталинградской области, по происхождению из крестьян-кулаков. В хозяйстве имеет кухню, мелкий скот, орудия лова рыбы, оборудование валяльной мастерской. Заслуг перед Советской властью не имеет. Ведёт паразитический образ жизни, не работает. Спекулирует валенками на Сталинградском рынке… На предложение идти работать в организацию отвечает отказом, а если возьмётся как специалист выполнить какую работу по договору, то запрашивает высокую оплату, рвачески относится к работе. Пребывание Овчинцева на селе является вредным. Он разлагает настроение колхозников, рабочих, служащих участвовать в социалистическом строительстве…»
И постановило собрание: «за нежелание честно трудиться на благо Родины, Овчинцева И.Г. выселить из пределов села Верхняя Ахтуба в отдалённые местности СССР, сроком на 8 лет…»
«Делами бухгалтерии не занимался»
Видя, что шутить с ними больше не намерены, лентяи и тунеядцы притихли и призадумались. Испугом отделались Виктор Грачёв («нигде не работает с 1947 года») и Мария Спиридонова («не участвует в работе»), которым на первый раз вынесли предупреждение. А колхозного бухгалтера Чумакова, который в течение четырёх месяцев делами бухгалтерии не занимался, потому что пьянствовал, причём и на рабочем месте тоже, уволили в два счёта.
И всё же Чумакову повезло – он всего-навсего работы лишился. Повезло и тем, кому вынесли общественное порицание, дав шанс на исправление. А вот тем, кто за «паразитический, антиобщественный образ жизни» был выслан в места отдалённые, очевидно, пришлось несладко.
Всего же в 1948 году в СССР по данному указу, утверждают учёные, были приговорены к выселению в отдалённые районы более 27 тысяч человек. Но искоренить тунеядство в стране не удалось ни в послевоенное время, ни в 1961 году, когда, по инициативе Хрущёва, вышла новая редакция указа «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда»… Но это уже совсем другая история.
В оформлении использованы плакаты 50-60-х годов.
Читайте «Волжскую правду», где вам удобно: Новости, Одноклассники, ВКонтакте, Telegram, Дзен. Есть тема для новости? Присылайте информацию на почту vlzpravda@mail.ru
