На прошлой неделе в нашем городе побывал писатель, богослов, постоянный участник ТВ-программ протоиерей Олег Стеняев.
Он посетил Волжский в рамках православной выставки-форума «Радость слова», которая работала несколько дней в ЦКиИ «Октябрь», и провёл две встречи с жителями. Нашёл он время и для общения с корреспондентом «ВП». Мы говорили о сектах, дивидендах популярности и полученных впечатлениях о Волжском.
Мистификация
– Отец Олег, вы специализируетесь по вопросам сектоведения. Читала, что эта тема вас заинтересовала, когда вы смогли обратить в православие своего друга-баптиста и его родителей, придерживающихся аналогичных религиозных взглядов. В действительности так всё и было?
– Это было, когда я ещё учился во втором классе семинарии. Стал общаться с семьёй, которая вдруг заинтересовалась православием. До этого я думал, что баптисты должны хорошо разбираться в Библии и едва ли смогу им как-то помочь. Полагал, что мне придётся обороняться, ведь ходит такой миф, что они знают Библию наизусть. Я был напуган этим, но, оказалось, напрасно. Вышло так, что сначала обратились родители молодого человека, с которым я общался, а потом и он сам. Сегодня этот молодой человек – Евгений Тремаскин – является священником, он известный христианский бард. Потом была семья пятидесятников, которые обратились в православие. Сначала муж, а потом и жена. И для меня было открытием, что можно беседовать с людьми о других верах с Библией в руках и оказывать им какую-то помощь.
– Как у нас в стране складывается ситуация с сектами сегодня?
– Неплохо. Секты сходят на нет, потому что финансирование, которое шло из-за границы, прекратилось. Россию признали бесперспективной, и это не связано с последними событиями. Денежные потоки переключаются на Китай. Оставшиеся секты находятся в затруднительном финансовом положении. Да, в 90-е годы реализовывались серьёзные миссионерские сектантские программы, которые получали поддержку из Европы, США. Тогда насчитывалось очень много сект, в нашу страну понаехали неопротестанты, были буддистские, индуистские, исламские, псевдоправославные секты…
– Получается, всё дело в деньгах?
– Не только. Есть и заслуга СМИ, благодаря которым люди стали более информационно вооружёнными. К тому же многие секты в России создавали своеобразные пирамиды – посылали отчёты на Запад, сколько людей они покрестили и заинтересовали, за что им и перечисляли деньги. По этим отчётам получалось, что они обратили чуть ли не всех россиян. Но на самом деле всё оказывалось мистификацией. И когда там поняли, что это мошенничество и блеф, что их обманывали, то денежные потоки сошли на нет.
Во зло или во благо?
– Кто попадает в секты? Ищущие молодые люди? Люди в возрасте, потерявшие близкого человека?
– Человек попадает в секту, когда в его жизни происходят какие-то перемены. Например, молодёжь, переезжающая из своего города детства в другой, где будет учиться, пока никого не знает. Для таких разрабатываются специальные программы, содержащие информацию, как их заинтересовать, окружить вниманием и т. д. А есть специальные группы, которые ходят по кладбищам, и когда замечают одиноких мужчин или женщин, то предлагают моральную поддержку, чем и увлекают тех. Либо военнослужащий, служивший долгие годы, а затем уволенный в запас. Или активный и деятельный человек, оказавшийся на пенсии…
– И сейчас подобное тоже имеет место быть?
– После военных конфликтов всегда фиксируется всплеск сектантства. Афганская война, например, породила такую ситуацию. У людей, возвращающихся из горячих точек, возникают психологические проблемы и комплекс вины. И здесь сектанты активно работают, а среди лидеров сект мы можем найти бывших офицеров, имеющих боевой опыт.
– Секты – это плохо?
– Я не говорю, что это плохо. В нашей стране человек – свободное существо. И свободу совести надо оберегать. Если людям легче принять сектантское мировоззрение, то они перейдут туда. Но я не знаю ни одного случая, когда воцерковлённый православный человек уходил в какую-то секту. Такого, как правило, не бывает. В секту попадают люди из малорелигиозных или безрелигиозных семей. Для них это некий инкубатор, после которого они сознательно могут прийти в православие.
– То есть положительные моменты в религиозных группах существуют?
– В некотором смысле да. Человека учат ценить Слово Божие, Библию, молиться. Он выстраивает личные отношения с Богом. И чем глубже он изучает писание, тем больше вопросов он задаёт сектантским лидерам, и не на все они могут ответить. Мне известен случай, когда группа студентов и пастырей, имеющих блестящее образование, читающих Новый завет по-гречески, перешли из организации «Адвентисты седьмого дня» в православие.
Эффект малой группы
– А как же информация про подавление воли человека?
– Все претензии к деструктивным сектам при желании можно обратить к любой религии, в том числе и Православию. Во многом это надуманные представления о религиозных группах. Ещё Лев Толстой в романе «Воскресенье» писал, что сектанты были на более высоком нравственном уровне, чем те люди, которые их судили.
– Как бы вы объяснили такое явление: зависимые люди – алкоголики и наркоманы — именно благодаря религиозным сектам исцеляются от своего недуга?
– Как правило, люди, попадающие в секты, ведут или начинают вести высоконравственный образ жизни. Перестают упо-
треблять наркотики и алкоголь. Для них это свидетельство того, что произошло чудо перерождения, и укореняет их в сектантском состоянии. Это называется эффектом малой группы. Там пастырь знает всех по именам, кто как живёт, и может посещать их по месту жительства в течение года. Но если бы весь город принадлежал этой секте, то пастыри уже не справлялись бы. Любая национальная религия имеет особенность – многие принадлежат ей в силу человеческого фактора, имеют номинальное отношение к ней, по сути, не живя по тем требованиям, которые она предполагает. В Америке, например, есть целые города, где живут практически только сектанты, и там такие же проблемы, как и в наших российских городах, – криминальные случаи, наркомания и т. д.
– Может, тогда не стоит бороться с сектами?
– С сектами бороться не надо, надо бороться за людей, которые попали в них. Есть такая проблема, что тот, кто попал в эти религиозные группы, становится социально бесполезным. Иногда секта настолько поглощает интересы человека, что он уже не живёт интересами семьи, общества… Речь идёт о маргинальных сектантских группах, но их немного. В основном сектанты ратуют за крепкую семью, трезвый образ жизни, социальную активность того или иного человека. Есть такие религиозные группы, которые существуют на территории нашей страны уже более 100 лет, – баптисты, например, в нравственном смысле очень высоки. В Индии, например, на православных будут смотреть, как на секту. Да и на самих первых христиан смотрели, как на иудейскую секту, которая отделилась от традиционного иудаизма. Со временем некоторые религиозные группы перерастают эту сектантскую фазу и становятся респектабельными религиозными течениями. Так начинались христианство, ислам, буддизм.
Нужны дежурные священники
– Как понять, что твой сын или дочь попали в секту?
– Если ваш ребёнок перестал есть вместе с вами, сам готовит себе пищу, если снял с себя крест, дома чувствуете аромат сандаловых палочек или чего-то подобного. Если начинает изучать Библию, но категорически отказывается идти в православную церковь, то, возможно, он попал в ту или иную секту. Это может определить только специалист – у нас в Москве есть ряд таких центров, где занимаются подобными вопросами. Каждый год центр реабилитации, где я работаю, присоединяет к православию целые группы людей – по 30, 100 и даже 200 человек. И этот поток не оскудевает. Потому что православная традиция более глубокая и более библейски вдумчивая.
Но иногда поведение человека изменяется просто потому, что он начинает практиковать йогу для здоровья или придерживаться определённой системы для похудения.
– Понятно, что, раз с ребёнком подобное происходит, есть проблемы в семье. Но нет ли в том вины и православной церкви?
– На самом деле то, что люди попали в секту, – это наша вина. Мы как национальная церковь России несём ответственность за это. Как правило, прежде чем уйти в секту окончательно, человек всё-таки заходит в православный храм, чтобы задать какие-то вопросы священнику. Но не всегда у иерея находится время на беседу. Патриархия работает над этим вопросом. Во многих храмах уже появились дежурные священники, которые как раз и могут поговорить с прихожанами.
– Как нужно общаться с представителями иной веры, если они просто предлагают поговорить о Боге?
– Ко мне они уже не заходят. Раньше, когда звонили в мою дверь и предлагали изучать Библию бесплатно, я очень радовался и говорил им: «Конечно, конечно, заходите!» Но, видимо, они уже выписали мне чёрную метку и уже не приходят. Главное – не проявлять никакой агрессии.
– Раз уж мы заговорили о вашей личности, вопрос такой: поскольку вы нередко появляетесь на телеэкранах, узнают ли вас на улице?
– Узнают не столько моё лицо, сколько голос. Я порядка 30 лет являюсь проповедником радио «Радонеж». И, когда я что-нибудь говорю в такси, радостно удивляются: «О, отец Олег!» и порой бесплатно подвозят, потому что слушают в машине радио.
– Что можете сказать о Волжском? Вы успели на него посмотреть?
— На ваш город я не успел посмотреть, но зато смог пообщаться с волжанами. Судя по этому разговору, они в курсе многих современных проблем как религиозных, так и общественно значимых. Их интересуют разные вопросы, палитра которых была многогранна.
