Что такое ОДН?
Революция принесла в село не только новые порядки, но и новые слова. Малограмотные селяне только и успевали чесать в затылках, стараясь понять, что означают все эти «Эрэсэфэсэр» и «агитпроп», «МОПР» (международная организация помощи бойцам революции) и «Доброхим» (Общество друзей химической обороны и химической промышленности). Но больше всего забот верхнеахтубинцам доставило ОДН.
Нет, вовсе не то, о чём вы подумали: в послереволюционные годы «ОДН» означало «Добровольное общество «Долой неграмотность».
К вопросу об ОДН: в 1924 году сельсовет Верхней Ахтубы отчитался перед руководством Ленинского уезда в том, что среди поселян грамотных насчитывается лишь четверть. При этом к 1 сентября в селе было отремонтировано и оборудовано целых три школьных здания, рассчитанных на 314 учеников. Детей оказалось куда проще усадить за парты, чем взрослых: мужики и бабы считали, что и без грамоты дел невпроворот. А поселковое начальство хваталось за головы: говорила ведь товарищ Крупская, председатель Главного политико-просветительного комитета при Наркомпросе, что «без приобщения масс к знанию невозможен коммунизм». Получается, из-за неграмотных верхнеахтубинцев и коммунизм не наступит?
«Надо создавать политпросветы» — решили «наверху». Эта структура должна была заниматься ликвидацией неграмотности, организацией изб-читален, библиотек, народных домов, клубов и праздников. Взрослых «саботажников» решили «брать» хитростью: не хотят в школу — пусть идут в нардом слушать лекцию, а там, глядишь, и буквы выучат. Первыми лекторами стали поселковые комсомольцы и садовод Сукманов, рассказавший селянам, например, о «Типах садов и местах, удобных для их развития».
Как скромный Соков народный театр открыл
В декабре 1923 года в Верхней Ахтубе торжественно открылась изба-читальня. Первым избачом стал Григорий Павлович Соков, уроженец Астрахани, где он работал учителем, а также пел в опере. К сожалению, фотографий Григория Павловича в архивах не сохранилось, есть лишь характеристика, написанная начальником Ленинского УОНО тов. Пожиловым: «Соков…. хороший организатор, очень выдержанный и тактичный человек. Дисциплинирован как в общей, так и в партийной работе. Недостатком т. Сокова можно признать излишнюю, пожалуй, скромность в оценке собственных сил».
Прибыв в Верхнюю Ахтубу, Соков засучил рукава и организовал кружки по ликвидации неграмотности и культпросветработе. Ещё он руководил сельской школой и заведовал библиотекой, которую неустанно пополнял, бомбардируя уездный политпросвет докладами: книг не хватает, а те, что есть, большей частью разорваны. «Надо бы дать искру света нашему тёмному уголку и снабдить библиотеку новыми книгами, а заодно газетами и журналами».
Именно благодаря Григорию Павловичу, в Верхней Ахтубе появился и кружок любителей драматического искусства. В его составе было 13 человек – 8 мужчин и 5 женщин. Девушкам в первые годы Советской власти приходилось нелегко: новая жизнь, собрания и диспуты, а также комсомольцы, улыбчивые и речистые, их весьма интересовали, однако участвовать в мероприятиях селянки не решались — родители запрещали. Потому девушки только ходили вокруг читальни и заглядывали в окна. Самые отважные записались в драмкружок, осмелившись лишь переписывать роли. Но постепенно старшее поколение сменило гнев на милость.
Драмкружок держался на энтузиазме его участников. Никакого финансирования или реквизита «народные артисты» не получали, а помощь сводилась к спискам пьес, которые разрешались или напротив, запрещались к постановке. Так, Губполитпросвет рекомендовал избегать пьес, «пропагандировавших буржуазную идеологию или имеющих характер халтуры». Ставили Чехова, «Горе от ума» Грибоедова, «Ревизора» Гоголя, «Севильского цирюльника». Не чурались театралы и постановок «на злобу дня». Так, в январе 1924 года в Ленинском уезде проводилась «борьба с самогонщиной»: власти пытались пресечь сбыт и распитие спиртных напитков. Активисты Верхнеахтубинского драмкружка решили, что нужно не агитировать массы «за трезвость», а наглядно показать, чем чревато пьянство. Потому представили в избе-читальне бесплатный спектакль «Агафья Лыкова» — о борьбе с самогоном. Спектакль прошёл с переаншлагом и был повторён, но удалось ли победить самогоноварение, история умалчивает.
Некоторые «агитки» сочиняли сами актёры во главе с Соковым, а Губполитпросвет присылал специальные журналы (они в те годы выходили большими тиражами) «Деревенский театр», «Сельский театр», репертуарный сборник «Красная рубаха». Выпускали несколько спектаклей в год, несмотря на то, что своего помещения у театра не было. Постановки и концерты, выпуски «живой газеты» показывали либо в Нардоме (сельском клубе), либо прямо в чистом поле, куда выезжали, чтобы вдохновить односельчан на трудовые подвиги во время сельхозработ, либо на деревенском сходе. Занавесом служили одеяла, а реквизит и костюмы искали сообща: шли по дворам и просили у селян всё мало-мальски подходящее. В качестве грима использовали сажу, краску, румяна. Самодельный грим плохо отмывался, и актёры ходили чумазыми ещё два-три дня. Однако это были пустяки: во время спектаклей зрители, набившись в Нардом, как сельди в бочку, живо реагировали на происходящее на «сцене», обсуждали местных активистов, преобразившихся в генералов и купцов. А главное, верхнеахтубинцы полюбили театр, гордились своими земляками-артистами и с нетерпением ждали премьер, не забывая при встречах с Григорием Соковым интересоваться, «из какой жизни» будет следующая постановка.
Плывут по Ахтубе лекторы
Судя по документам, драмкружок в Верхней Ахтубе считался успешным. В большинстве заволжских сёл народные театры влачили жалкое существование: у крестьян не было свободных грошей, чтобы купить билет, а уездный политпросвет мог помочь разве что очередной директивой. Да что говорить! В самом Ленинске народный театр располагался в сарае, который бесплатно предоставили труппе: актёры были безработные, а сборы со спектаклей очень малы.
Так что куда чаще крестьянам предлагали «громкую читку» (чтение вслух газет и книг) и лекции, а также «ударные агитационные компании» — их проводили по сёлам отделы агитации и пропаганды (они же агитпропы). Так, в 1921-1922 годах агитпропы «ударили» по НЭПу (даже пустили по Волге и Ахтубе пароход с докладчиками), по борьбе с голодом, по очистке партии, по борьбе с бюрократизмом, провели «Неделю Красного инвалида», день Карла Либкнехта и Розы Люксембург, годовщину взятия Царицына Красной Армией, праздник Октябрьской революции.
Были популярны в те годы и инсценировки суда. Например, губернский журнал «Коммунист» за февраль 1922 года упоминает об инсценировке суда над венериком. «Судить» местные комсомольцы пытались и деятелей церкви, устраивали религиозные диспуты, но получили указание «сверху» повременить с этим: селяне грудью вставали на защиту священников, как ни убеждай их, что гром — это не гнев господень, а физическое явление.
Большую работу проводили в дни религиозных праздников. Так, во время Пасхи в 1925 году в Среднеахтубинской волости устроили цикл вечеров с докладами, которые сопровождались «волшебным фонарём» — специальным оптическим устройством для проектирования изображения на экран. В паузах шли инсценировки, анекдоты и декламация. Волшебный фонарь (а также приезжавшая иногда на село кинопередвижка) пользовалась у верхнеахтубинцев огромным успехом. Едва становилось известно, что «будут крутить фильму», народ бросал все дела и шёл в Нардом смотреть кинохронику, «Броненосец Потёмкин», «Мать».
Фильмы были немыми, потому из города приезжал тапёр. Иногда свои услуги предлагали местные виртуозы, тем более, что рояль в Верхней Ахтубе, благодаря уездному политпросвету, имелся. Но недолго музыка играла. Вот что писала губернская газета «Резервы»: «Привезли в нардом новенькую рояль, поставили. Недолго бедная отдыхала. Нагрянули на неё наши комсомольцы и давай наигрывать. По два, по три за раз садятся… Играют ухарски, всё больше плясовую закатывают. Много струн порвали, горы кожуры в клавиши насыпали… А потом стали жаловаться на фабрику, почему, мол, непрочным сделали…»
«Шершавым языком»
Пытались бороться за культуру и «шершавым языком плаката». Так, однажды в клубе вывесили плакат «Пасха, сифилис – бич народа». Селяне были так возмущены, что пришлось проводить заседание сельсовета и объяснять: это не насмешка, а мера защиты: «Во время пасхи гражданами производятся поцелуи, бывают лица, заражённые сифилисом, который переносится на здорового человека, поэтому в ограничении этого заболевания через поцелуй написан и вывешен этот плакат». Но на всякий случай плакат всё же сняли.
Тем не менее, работа на культурном фронте хоть и медленно, но двигалась вперёд. К концу 1920-х годов по Ленинскому уезду имелась 1 центральная и 5 волостных библиотек, 21 изба-читальня, 1 Дом крестьянина, 75 ликпунктов, 5 школ для малограмотных, 8 школ политграмоты, 1 кинопередвижка. Но… всеобщая перепись населения в 1926 году показала, что грамотность в Сталинградской губернии составляла 56, 9% у мужчин и 32, 1% у женщин. Ленинский уезд отметился 36,76%-й грамотностью – очень мало для построения коммунистического общества в деревне.
В связи с полученными из всех регионов результатами, XV конференция ВКП(б) большое внимание уделила вопросам политпросветработы – строительству клубов, развитию деревенских радиоустановок, кино, библиотечной сети. С 1928 года комсомольцы-культармейцы, отправились «культурно штурмовать» деревню. Но это уже совсем другая история.
Читайте «Волжскую правду», где вам удобно: Новости, Одноклассники, ВКонтакте, Telegram, Дзен. Есть тема для новости? Присылайте информацию на почту vlzpravda@mail.ru
