Сейчас в городе Волжском Волгоградской области много литераторов. Но Рафаил Дорогов – явление особенное. Это первый волжский писатель. И какие бы звезды ни зажигались на волжском литературном небосклоне, звание это навсегда останется за ним.
Встреча в парке
…Он шел к выходу из парка «Гидростроитель» ясным летним днем, а я ему навстречу. Небольшого роста, энергичный, но какой-то…хрупкий. Размахивал руками и явно вел с кем-то внутренний диалог.
— Сочиняет новую книгу, так увлечен, что никого вокруг не замечает, — подумалось тогда.
И обратила внимание на его кипенно белую шевелюру. Солнце было позади него, и седые волосы пронизывали солнечные лучи, превратив их в светящийся нимб над головой. Таким я видела Рафаила Михайловича в последний раз в начале девяностых годов прошлого века. Точнее не помню.
А потом он умер. Его дочь Людмила, с которой мы приятельствовали, рассказывала: «Позвонили мне на работу и сказали, что случилось несчастье. Отец в это время был на стадионе, мама собиралась в магазин. Бегу домой и думаю, кто из них умер? Мама? Папа? Оказалось, что сердце не выдержало у отца. Врачи предупреждали, мол, нужно прекращать утренние пробежки. 74 года – не шутки! Но разве его переубедишь…».
Дом открытых дверей
У Дороговых всегда был дом открытых дверей. Так хотел Рафаил Михайлович. Он любил интересные компании, чтобы людей много, чтобы оживленно, шумно было. Приходили школьники, друзья, маститые писатели и поэты. Приезжали Розов, Аграновский, Луконин, Симонов.
С Константином Симоновым познакомился Рафаил Михайлович на вечере поэзии, приуроченном к 20-летию Победы в Сталинградской битве. Известный писатель заинтересовался творчеством волжанина и откликнулся на его приглашение поужинать у него дома, а вместе с ним и Михаил Луконин.
Стихи читали всю ночь, спорили. Константин Симонов взял рассказы Дорогова с собой в Москву, и уже через месяц они были напечатаны в «Литературной газете». Так что Константина Михайловича с полным на то основанием можно назвать крестным отцом Рафаила Дорогова в литературе, хотя к тому времени уже вышла книга Рафаила Михайловича о диспетчерской работе, были публикации в местной прессе.
В нашем городе во время строительства ГЭС было много зарубежных гостей. Однажды Дороговы пригласили на обед супружескую пару из Нью-Йорка. Гости обо всем расспрашивали, пытались противопоставить жизнь в Советском Союзе и Америке. Мол, у них лучше.
Рафаил Михайлович достойно и с улыбкой парировал на словесные выпады гостей. Когда на стол поставили огромное блюдо с раками, то американец тут же отреагировал: «А мы чистим их молоточками, а не руками!». Рафаил Михайлович незамедлительно ответил: «Это да. Щипчики и молоточки у вас есть. Зато раков нет!».
Величина значимая
Высокое звание первого писателя Рафаил Михайлович носит, конечно же, по праву. Но почему-то отодвигается на второй план, что он, помимо этого, еще и строитель. Причем, далеко не рядовой. Главный диспетчер – величина значимая, тем более в такой многотысячной организации, как «Сталинградгидрострой».
Он всегда хотел работать на самом ответственном и оживленном участке, среди людей. Именно об этом Рафаил Дорогов писал в своем заявлении при поступлении на работу в «Сталинградгидрострой»: «Прошу учесть, что кроме работы в аппарате я свыше 11 лет отдал непосредственно производству, работая в качестве старшего прораба, начальника участка, начальника отдела подсобных предприятий».
Так что в качестве главного диспетчера стройки он был, конечно, на своем месте. Что и подтверждает приказ, подписанный министром энергетики и электрификации П.Непорожним: «За безупречную и долголетнюю работу в системе Министерства энергетики и электрификации СССР наградить Дорогова Рафаила Михайловича значком «Отличник энергетики и электрификации СССР». Год 1970-й.
Отец и дочь
Многие журналисты свои старые, исписанные вдоль и поперек блокноты не выбрасывают, справедливо полагая: через какое-то время записи в них станут проводниками в историю. Это действительно так, и я в этом смысле не исключение. В блокнотах есть немало записей, посвященных Дорогову. Например, воспоминания его жены Александры Степановны и дочери Людмилы Сытиной.
Казалось бы, картина полная, куда уж полнее. Но нет. Как выяснилось позднее, и впрямь это всего лишь казалось.
Когда дочь писателя Людмила Рафаиловна, умерла, то я наконец-то прочитала ее книгу «Мир тебя обгонял», посвященную 100-летию со дня рождения Рафаила Дорогова. И была потрясена талантом автора, раскрывшего человеческие глубины своего героя. Оставалось лишь горько сожалеть: почему не прочла эти страницы при жизни Людмилы? Почему так долго откладывала? И тем самым упустила шанс выразить ей свой восторг…
Вот ее слова: «Родительские крылья подняли мою жизнь на высоту, позволяющую не искать пути-дороги, смысл жизни, а проживать каждый день достойно». Рафаил Дорогов предстает в книге Людмилы Сытиной с душою, наполненной солнечным светом и любовью. Таким я и встретила его в последний раз в парке: седым мальчиком с солнечным нимбом над головой.
По волнам дочерней памяти
Дороговы, Каргаполовы, Лысовы – предки Рафаила Дорогова – все были выходцами из казачьего сословия. С приходом советской власти на землю сибирскую казачьи семьи распались. Аресты, расстрелы. Не миновала участь и отца Рафаила Михайловича. Он был расстрелян в 1921 году.
Когда Рафаил Дорогов проходил срочную службу на польской границе, то посылал маме Зое Федоровне письма одно за другим. Понимал, какую они доставляют маме радость. Тонкая организация души…
Он задавал в семье тон. Разговор по телефону с дочерью:
— Как живете, караси?
— Ничего себе, мерси!
И с восторгом читал слух особенно околдовавшие его страницы из книг русских писателей, желая наделить детей мудрой мыслью, описанием и талантливо подмеченным образом.
Удивителен порядок в архиве, оставленном Рафаилом Михайловичем!
Был неприхотлив, но постоянен. Любил чай из «маминых ручек», пельмени под водочку. Любил свой погребок с многолетним запасом чая. Любил резеду, табак, полынь, левкои, акацию. Любил за праздничным столом читать стихи.
В 60 лет Рафаил Михайлович как-то раз сказал дочерям:
— Говорить о смерти сейчас, когда она еще далека, не страшно. Но это когда-нибудь случится. И у меня просьба к вам – не оставлять оставшегося жить в одиночестве.
Так он предопределил будущее своей жены Александры Степановны после своей смерти. Мама жила с дочерями.
«Я однолюб! И ничто не может быть крепче моих чувств к Шурочке!» — говорил Рафаил Михайлович при случае.
В 1956 году Рафаилу Дорогову было предоставлено право выбора: жить в Волжском или в Сталинграде в огромном доме с лифтами, в центре города. У него не было сомнений: «Только в Волжском!». На жалобные призывы жены: «Девочки учатся в Сталинграде! Мы с ними будем рядом. Да и водоснабжение круглосуточное, не то, что в Волжском – по часам» — не реагировал.
О времени и о себе
Рафаил Дорогов нашел свою тему. Это так важно для пишущего человека! Писал о нашем городе, о простых людях – тех, с кем встречался повседневно. Его герои узнаваемы. Многие из них вошли в золотой фонд славной летописи города Волжского.
У Рафаила Дорогова было чему поучиться. За письменным столом он работал по пять-шесть часов. Но его жена рассказывала: он не был доволен всем, что написал, потому как очень критически к себе относился. Считал, что не раскрыл до конца характер главного героя книги «Цветы на бетоне», хотя, конечно же, был не прав. Тем не менее, очень по этому поводу переживал. А вот «Лирические истории» и «Светящиеся точки» любил.
Семидесятые годы стали наиболее плодотворными для Дорогова. Будучи уже членом Союза писателей СССР, он написал в это время свои лучшие книги. Последним крупным произведением писателя стала повесть «Горячая степь», рассказывающая о заботах сельских жителей. Его книга «Город на главной улице», посвященная строителям ГЭС и города Волжского, — это хроника событий и одновременно бесценный источник для изучения истории нашего города.
В Волжском есть библиотека имени Рафаила Дорогова. На доме по улице Чайковского,15, где жил и работал Рафаил Михайлович, установлена мемориальная доска, сделанная известным скульптором Петром Малковым.
А я, читая книги Рафаила Дорогова, всегда вспоминаю нашу последнюю встречу в парке и слова его жены Александры Степановны, сказанные во время давнего с ней интервью: «Мне до сих пор его не хватает. И до сих пор кажется, вот сейчас откроется дверь, войдет он и скажет, как всегда говорил: «Здравствуй, Шурочка». И тогда, чтобы не заплакать и чтобы тоже поздороваться с ним, я открываю его книги. И он в самом деле по-настоящему ко мне приходит. Теперь уже навсегда».
