Повесть, вышедшая в свет полвека назад, была невероятно популярна у читателей. Её действие разворачивается в далёком будущем на обитаемой планете Арканар, куда попадают земляне особой профессии – прогрессоры. Их задача – не вмешиваясь, наблюдать за историей развития цивилизации.
-Сначала задумывалась приключенческая повесть, — говорит режиссёр-постановщик спектакля Анна Исакова. – Однако в итоге получилось произведение с мощным философским, историческим, социальным подтекстом.
-Считалось, что «ТББ» невозможно перенести на сцену. Но «Хоббитону» в своё время это удалось – спектакль имел очень большой резонанс. И главное: не было ощущения, что это история по мотивам повести, у «Хоббитона» всё было именно «по-стругацки».
-Наверное, это потому, что в процессе репетиций нам очень помог один из авторов – Борис Натанович Стругацкий.
Честно говоря, я фантастику не люблю, но книги Стругацких мне нравились. «Трудно быть богом» прочла запоем ещё в студенчестве. К сожалению, современная молодёжь и авторов-то этих не знает, и повесть эта почти забыта… А тогда, в 90е, многие её знали наизусть. Время было непростое: развал СССР, перестройка, военный конфликт в Югославии – и повесть была удивительно созвучна окружающей действительности. Актёрам театра книга тоже нравилась, потому, когда мы стали выбирать очередную пьесу для постановки, я вдруг предложила: «А давайте «Трудно быть богом»?» Ребята идею поддержали. Но… предложить-то я предложила, а вот как превратить повесть в пьесу? Тот, кто читал, меня поймёт: в книге почти нет действия, куда больше философии и размышлений героя о мире, в котором он оказался. Так что писать инсценировку мне было тяжело. Я пыталась «вмонтировать» фантастический мир в определённый исторический контекст (происходящее в Арканаре вызывало ассоциации с Германией 30х годов прошлого века), но не хотелось трактовать историю столь узко. Вот тогда и помог Борис Натанович.
-Как же вы на него вышли?
-Буквально чудом. Нам нужно было решить вопрос об авторских правах – то есть следовало спросить разрешение у автора на постановку. Но как его найти? В те годы интернет был самой настоящей роскошью, у многих ведь и компьютеров дома не было. Выручали интернет-кафе (в небольшом зале стоял десяток компьютеров, и посетитель, оплатив определённое время, мог подключиться к всемирной паутине). Мои актёры как-то отправились в одно из них и выяснили, что Борис Стругацкий – главный редактор журнала «Полдень. XXI век». В итоге им удалось получить его электронный адрес. Вместе мы написали первое письмо. Помню, что ответ пришёл практически мгновенно! Мы не ожидали… Представляете? Сам Стругацкий! Ответ был коротким (Борис Натанович никогда не писал нам длинных писем), но доброжелательным: «Да, ребята, конечно, пробуйте. Буду рад, если получится». В одном из следующих писем посетовал: «Уже несколько театров брались за постановку – и всё неудачно».
-Переписка сохранилась?
-К сожалению, нет. Я долго хранила письма, распечатанные на принтере, однако краска быстро выцвела, буквы стали нечитаемыми. Но многие письма я помню наизусть. Так вот, Борис Натанович рассказал нам о прототипах некоторых персонажей, о том, что источником вдохновения для авторов была история двух средневековых государств – Японии и Испании (как только я об этом узнала, пришло понимание, каким будет наш Арканар). Он даже выслал нам пьесу, которую они с братом написали по мотивам повести.
-И?..
-И пьеса нам не понравилась: в ней было много монологов и мало действия (впрочем, и сами авторы относились к ней очень холодно), но некоторые подсказки для себя я в ней нашла. Свой вариант пьесы я отправила Борису Натановичу и получила горячее одобрение. Ему понравилось, что я расширила отдельные сюжетные линии, дописала несколько сцен с участием прогрессоров-землян в в духе «17 мгновений весны». Но, когда мы начали репетиции, почувствовали: не то. Повесть Стругацких многогранна: в ней и ирония, и сатира, и притча. То читатель улыбается, то у него сердце замирает от страха, то слёзы подступают к горлу. А нам на сцене эту «радугу» никак не получалось передать, пьеса распадалась на отдельные эпизоды. И тогда я написала второй вариант – более жёсткий и… совсем другой. И герой у меня стал другим. Я поняла, что буду ставить историю о русском мальчике, который взрослеет на глазах у зрителя и делает очень нелёгкий, но осознанный выбор: поняв, что не может больше не вмешиваться в дела чужой планеты (главное правило прогрессора), он начинает действовать, борется со злом.
Новую пьесу я тоже отправила Борису Стругацкому. В ответ – молчание. Долгое. Понимаешь, он же всегда отвечал очень быстро, в течение нескольких часов. А здесь… Думаю, для него новый вариант был неожиданным, он даже не сразу узнал собственное произведение, своего героя. Потому такая длительная пауза. …А между тем, Волжский был оклеен афишами, назначена дата премьеры… И актёры репетировали два варианта спектакля одновременно. Это было сложно, очень.
И всё же, нужно отдать должное Борису Натановичу, он понял и принял мой замысел. Ровно через неделю (и дня за три до показа) пришло письмо: «Ну что же, можно и так». И всё.
Знаю, что он очень хотел приехать на премьеру, но заболел. Мы отправили ему видеоверсию спектакля, и Борис Натанович обещал, что обязательно приедет на следующий показ. «Собираетесь ли вы играть этот спектакль в ближайшее время?» Я ответила, что хочу сделать паузу и доработать постановку, потому что в целом результат меня не устроил. Я понимала, что повесть открыла мне пока не все свои секреты, и постановка получилась не такой яркой, как могла бы. Но как сделать её лучше, я тогда не знала.
А зрителям спектакль пришёлся по душе. Мало того, в городе начался самый настоящий «стругацкий бум»: нам звонили из библиотек и рассказывали, что молодёжь записывается в очередь на «Трудно быть богом».
Переписка с Борисом Натановичем какое-то время продолжалась: наш спектакль получил награды на нескольких театральных фестивалях, об этом мы сообщали Стругацкому. Он был рад. Кажется, даже гордился нами. В одном из писем заметил: «Волжане молодцы: захотели поставить спектакль – и поставили. А некоторые десятилетиями снимают – и конца не видно». Шпилька в адрес Германа, конечно, работавшего над фильмом 40 лет.
-А ваша пауза сколько длилась?
-Пятнадцать лет. Я сняла спектакль с репертуара, но все эти годы у меня и у ребят было чувство, что мы о чём-то недоговорили, не доиграли что-то. И, когда я стала обзванивать ребят с известием, что буду восстанавливать «Трудно быть богом», они ликовали.
-Но это будет новый вариант пьесы?
-Другое время – и зритель другой, у него «клиповое» мышление, и хочется, чтобы его рассказанная нами история зацепила. Удивительно, но сегодня произведения Стругацких ещё более современны, чем в 90е. Какую страницу ни открой – а это всё о нас. Как будто авторы писали повесть сегодня, зная о войне в Чечне, конфликте на Украине… В новой версии куда больше внимания уделено могущественному святому ордену: мне интересно, как он действует, какие технологии использует для «взлома» империи.
И Румата стал другим. Теперь это человек XXI века. Его играет Андрей Гусев, победитель проекта «СТС зажигает звезду». Зритель знает его по роли Ромео. Мне интересно «поколение нулевых» — это люди иной формации, мне непросто их понять, непросто разобраться, как они будут действовать в той или иной ситуации. Да они и сами себя не всегда понимают – потому что им проще жить в виртуальном, а не реальном мире.
Хочу разобраться, какие они, эти ребята. И потому, кстати, работа над пьесой ещё не закончена: я постоянно что-то правлю.
-Читал ли Андрей Гусев саму повесть «Трудно быть богом»?
-Да. И перечитывает. Знаю, что массовка спектакля (а это человек пятьдесят) взахлёб читает Стругацких. Эти книги не могут никого оставить равнодушным, потому что у Стругацких всё пронизано любовью к людям. Несмотря на все человеческие пороки и несовершенства.
-Жаль, что Борис Натанович так и не увидел ваш спектакль.
-Да. Мне казалось, мы с ним друг друга понимали. Мы с актёрами решили: после премьеры обязательно напишем письмо родным Бориса Натановича.
