Во время второй мировой войны у немцев было немало пособников на оккупированных территориях.
Как известно, в разных странах создавались целые добровольческие батальоны и дивизии, входившие в состав вермахта или войск СС и состоявшие из предателей какого-то одного этноса, даже не всегда «арийского».
Кто-то становился коллаборационистом добровольн6о и по убеждениям — таких, например, много было на Западной Украине. Принцип незамысловатый: хоть с Гитлером, но лишь бы против коммунистов. Другие шли помогать по приказу из страха смерти — часто это были пленные военнослужащие, третьи просто хотели власти и каких-то денег — ведь можно было ещё пограбить.
Нацистам такие люди были только на руку: контролировать огромные территории исключительно своими силами невозможно, немецкая армия регулярно вела бои и несла потери на разных фронтах в Европе и Африке, так что солдаты были нужны там, а не в деревне какой-нибудь. Поэтому ничего удивительного в том, что за порядком поручали следить местным жителям или пленным солдатам- так называемым полицаям.
В зависимости от местности немцы именовали такие соединения «полиция общественной в зависимости безопасности» уже упомянутая «служба порядка», «гражданское ополчение», «местное ополчение» и даже «еврейская полиция» (такая устраивалась в еврейских гетто). Но мало кто из советских граждан слышал о таких тонкостях, да и не очень это было интересно.
По некоторым данным на службе вспомогательной полиции находилось до 400 тысяч советских граждан, большинство из которых располагались на территориях современных России, Украины, Белоруссии и Прибалтики. Их задействовали во всех мероприятиях немецкой военной администрации. В обязанности полицаев входило следить за порядком, выполнять проверку жителей, отвечать за выдачу документов, принимать участие в охране тюрем и концлагерей и конечно, осуществлять карательные функции. Украинская вспомогательная полиция состояла из двух подразделений: одно называлось «шуцманшафт», или «шума», и принимало участие в карательных операциях, проводимых нацистами на территории Украины, Белоруссии и России. Другое структурное подразделение выполняло функции местной полиции и действовало в основном в дистрикте Галиция. Сама служба украинской вспомогательной полиции была образована 27 июля 1941 года. Ее численность составляла около 35 тысяч человек, главной задачей «украинского шуцманшафта» была борьба с партизанами, евреями и коммунистами. Логика нацистов в создании подобных подразделений вполне объяснима: не каждый из полицаев способен убивать своих нмшяков, а то и вовсе близких. Исходя из этой логики, польская «синяя полиция» принимала участие в карательных операциях на Украине, а 12-й литовский батальон депортировал евреев из Варшавского гетто.
Украинские батальоны «шуцманов» (всего было создано 49 батальонов) несли свою «кровавую» службу на территории Белоруссии. На их счету немало «подвигов». Одним из самых известных является Хатынь — небольшое белорусское село, сожженное карателями. Примечательно, что в СССР об этом не было принято говорить, чтобы не сеять национальную рознь.
22 марта 1943 года в 40 километрах от Минска партизаны обстреляли легковую машину, в которой ехал командир полицейского батальона гауптман Ганс Вёльке — чемпион по толканию ядра Олимпиады 1936 года, первый чемпион-немец, любимец фюрера. Его смерть напугала оккупантов. Неподалеку располагался 118-й украинский полицейский батальон, шефом одной из рот которого и был убитый Вёльке. И «полицаи» сами, без ведома немцев, принялись искать виновных. Главным зачинщиком сожжения Хатыни был Григорий Васюра, начальник штаба 118-го полицейского батальона, хауптштурмфюрер СС (капитан). Вначале полиция под началом Васюры расстреляла 27 жителей деревни Козыри, а потом по следам партизан вышла к деревне Хатынь. Собрав жителей в огромный сарай, они обложили его соломой и подожгли. 149 человек — женщины, старики, а половина — несовершеннолетние дети — сгорели в огненном аду. Смысл этого зверства — желание выслужиться перед немцами. Которые, в общем- то, и не требовали такого зверского «подхалимажа». Сейчас Хатынь известна во всем мире — на месте сожженной деревни создан мемориальный комплекс. Но и сегодня большинство считают, что это преступление гитлеровцев, а не их озверелых «помощников». Ведь недаром в начале 1943 года для шуцманов была установлена специальная эмблема в виде свастики в лавровом венке, носившаяся на головном уборе и левом рукаве кителя. Свастику обрамлял девиз — Treu Tapfer Gehorsam ( «Верный, храбрый, послушный»).
В середине 1970-х гг. проходили первые судебные процессы над полицаями, повинными в уничтожении Хатыни. Судья Военного трибунала Белорусского военного округа Виктор Глазков узнал имя главного участника зверств — Григория Васюры. Мужчина с такой фамилией проживал в Киеве, работал заместителем директора совхоза. За Васюрой установили наблюдение. Респектабельный советский гражданин выдавал себя за ветерана Великой Отечественной войны. Тем не менее, следователи отыскали свидетелей преступлений Васюры. Бывшего нацистского карателя арестовали. Как он не отпирался, но вину 72-летнего Васюры удалось доказать. В конце 1986 года он был приговорен к смертной казни и вскоре расстрелян — спустя сорок один год после Великой Отечественной войны.
Кстати командиру взвода карателей Василию Мелешко, принимавшему активное участие в уничтожении Хатыни, частично удалось уйти от наказания. Перейдя на сторону французского иностранного легиона в 1944 году и вернувшись в СССР поле войны, у него получилось скрыть своё участие в страшном преступлении. Он поселился на хуторе в Ростовской области и даже стал там главным агрономом. Нов 1970-х годах размещённое в газете фото передовика производства Мелешко случайно увидел один из выживших жителей Хатыни. Узнав палача, свидетель сообщил куда следует. Мелешко арестовали, и в 1974 году приговорили к смертной казни.
Ничто не забыто, никто не забыт. Это касается и преступников тем, что у военных преступлений нет срока давности. Активный период охоты на пособников нацистов советскими органами вёлся до 1980-х годов. Поисками полицаев сначала занимался Смерш — легендарное управление советской военной контрразведки, с 1946 года — Министерство государственной безопасности (МГБ), а после 1954 года — КГБ. Особой проверке подвергались возвращавшиеся после войны из зарубежья граждане СССР. Пристальное внимание уделялось местному населению, которое проживало в зоне фашистской оккупации, людям с нестыковками в документах или биографии, а также тем, кто не хотел делиться воспоминаниями о военном времени. Для соблюдения принципа справедливости наказания пособников нацистов разделили на две категории -пассивных и активных. К первой относились те, кто в силу обстоятельств сотрудничал с фашистами, но не принимал участи в боевых действиях и расправах. Это уборщицы, водители, повара, переводчики, разнорабочие, механики и рядовые полицаи. Некоторые представители этих категорий (в основном — гражданские лица) были даже освобождены от ответственности. При этом они всё равно находились под пристальным вниманием сотрудников органов безопасности и не могли продвигаться по службе. Пассивных перебежчиков и военнообязанных судили, но наказание выносили относительно мягкое- пять или шесть лет в спецпоселениях.
Примечательно, что искать пособников фашистам спецслужбы СССР начали еще во время войны, сразу после окончания битвы под Москвой. Как только та или иная территория освобождалась от немцев, в ее населенные пункты тут же пребывали следователи НКВД, организуя тщательную проверку всех переживших оккупацию граждан. Опрашивалось большое количество свидетелей, для определения точного круга лиц работавших на немцев. В данной работе большую помощь оказывали захваченные немецкие архивы с подробными списками предателей.
Один из первых процессов над гитлеровскими военными преступниками состоялся 14–17 июля 1943 года в Краснодаре. Еще шла полным ходом Великая Отечественная война, а в краснодарском кинотеатре «Великан» проходил процесс по делу одиннадцати нацистских пособников из зондеркоманды СС «10-а». В душегубках — «газенвагенах» были уничтожены более 7 тысяч мирных жителей Краснодара и Краснодарского края. Непосредственными руководителями расправ были офицеры немецкого гестапо, но осуществляли казни палачи из числа местных предателей.
Суд был быстр и справедлив. 17 июля 1943 года Тищенко, Речкалов, Пушкарев, Напцок, Мисан, Котомцев, Кладов и Ластовина были приговорены к высшей мере наказания и 18 июля 1943 года повешены на центральной площади Краснодара. Парамонов, Тучков и Павлов получили по 20 лет лишения свободы.
Однако, другим участникам зондеркоманды «10-а» тогда удалось избежать наказания. Прошло двадцать лет, прежде чем в Краснодаре осенью 1963 года состоялся новый процесс над гитлеровскими приспешниками — палачами, убивавшими советских людей. Перед судом предстали девять человек — бывшие полицаи Алоис Вейх, Валентин Скрипкин, Михаил Еськов, Андрей Сухов, Валериан Сургуладзе, Николай Жирухин, Емельян Буглак, Урузбек Дзампаев, Николай Псарев. Все они принимали участие в массовых убийствах мирных жителей на территории Ростовской области, Краснодарского края, Украины и Белорусии.
Краснодарский процесс 1963 года был далеко не единственным примером осуждения гитлеровских палачей даже спустя много лет после победы в Великой Отечественной войне
В годы войны предатели, перешедшие на сторону врага, как правило, делились на три группы. Одни воевали на стороне немцев, вторые работали полицаями на оккупированных территориях, а третьи обслуживали немцев в обычной жизни. После окончания боевых действий судьба каждой из этих групп людей сложилась по-разному. В зависимости от этого советскими органами государственной безопасности предпринимались попытки к выявлению бывших предателей, которых выявляли по нескольким принципам. Бывшие советские граждане, которые воевали на стороне немцев в частях Вермахта, после войны составляли костяк многочисленных лесных банд. Для их обнаружения и уничтожения проводились специальные войсковые операции. Тем не менее, поскольку данные лица не скрывали свою службу у немцев, выявить их не представляло большого труда. Похожим образом обстояло дело с теми, кто обеспечивал фашистам комфортный быт на оккупированных территориях. Многие из этих людей ушли вместе с немцами. Тех же, кто остался, хорошо знали в лицо соседи. Как правило, подобные пособники фашистов получали различные сроки, отправляясь в лагеря. Сложнее всего обстояло дело с полицаями и бывшими карателями. Большинство из них осталось на советской территории, постаравшись затеряться в многомиллионной стране. Поскольку в родных местах жить они не могли, такие люди переезжали в другие области страны, обычно выдавая себя за партизан. Известны случаи, когда бывшие полицаи, сменив маску, становились весьма уважаемым людьми и даже руководителями ветеранских организаций. Для их обнаружения СМЕРШЕМ и органами НКВД, проводились сложные фильтрационные мероприятия, по выявлению предателей среди людей, представляющихся партизанами или вышедшими из окружения.
Бывшие полицаи получали уголовные судимости по статье 58 УК СССР и приговаривались к различным срокам лишения свободы, обычно — от десяти до пятнадцати лет. Поскольку разоренная войной страна нуждалась в рабочих руках, смертная казнь применялась лишь к наиболее отъявленным и одиозным палачам. Многие полицаи отсидели положенное и вернулись домой в 1950-е — 1960-е годы. Но кому-то из коллаборационистов удалось избежать ареста, выдавая себя за мирных жителей или даже приписывая героические биографии участников Великой Отечественной войны в составе РККА.
Бывало так, что после войны некоторым полицаям удавалось уйти вместе с немцами и затеряться где-то в Европе. Тогда ещё царила послевоенная неразбериха, никаких электронных средств слежения не существовало, а сделать поддельные документы было намного проще, чем сейчас. Что и говорить, если даже «ангела ада» Йозефа Менгеле так никогда и не нашли при его жизни, даже израильский «Моссад». Кого-то из полицаев поймали и предали полевому суду сразу после прихода Красной Армии, а кто-то сумел вернуться к прежней жизни, но с выдуманными именами и биографиями. Некоторые из коллаборационистов почувствовали себя настолько уверенно, что претендовали на военные награды как фронтовики и рассказывали о своих подвигах в борьбе с фашистами. Но практика показала, что ловили и судили даже весьма престарелых пособников нацистов, как, например, Ивана Демьянюка.
Иван (Джон) Демьянюк — бывший гражданин США украинского происхождения, был осуждён за совершение военных преступлений, которые он совершил, будучи охранником в нескольких нацистских концлагерях во время. Второй мировой войны. За свою жестокость в нацистских лагерях получил прозвище «Иван Грозный» от узников. Он был причастен к убийству 29-и тысяч евреев в польских лагерях «Собибор» и «Треблинка». В 2011 году в Мюнхене оглашён приговор Ивану Демьянюку. Суд приговорил его к 5 годам лишения свободы за пособничество нацистам. 5 лет лишения свободы для 91-летнего больного раком Ивана Демьянюка равносильно пожизненному заключению. Подсудимый своей вины не признал. Впрочем, это не первый суд над Иваном Демьянюком. Он был осужден в Израиле и приговорен к расстрелу, но в 1993 году был освобожден по решению повторного суда. Этот суд признал улики недостаточными, так как из архивов КГБ была получена информация, что охранник по кличке «Иван Грозный» имел другую фамилию, несмотря на то что, несколько бывших узников узнали в Демьянюке жесткого охранника из польского лагеря смерти Треблинка. Иван Демьянюк провел в Израильской тюрьме 7 лет и вернулся в США.
Судебные процессы давно преследовали Ивана Демьянюка. После того, как в 50-х годах он иммигрировал в Америку, он прожил спокойно не более 20 лет, затем последовала экстрадиция в Израиль, суд, приговор к расстрелу. Потом освобождение, но уже в 2001 году, после того как он был лишен американского гражданства за сокрытие связи с нацистскими преступниками, снова поднимался вопрос о его высылке в Украину.
В марте 2012 года Иван (Джон) Демьянюк, осужденный за пособничество нацистам, скончался в доме престарелых в Германии в возрасте 91 года.
Благодаря приговору, вынесенному Демьянюку, в Германии возобновилось расследование преступлений бывших сотрудников нацистских концлагерей, дела которых ранее были приостановлены из-за отсутствия прямых доказательств вины фигурантов.
Дело Демьянюка, создало прецедент, позволяющий добиться осуждения преступников, чью непосредственную вину в гибели заключенных концлагерей до сих пор доказать не удавалось. В настоящее время расследования ведутся на территории многих стран, Европейского союза, в России, Украине и ряде государств Латинской Америки.
Сейчас уходят из жизни последние ветераны Великой Отечественной войны, уже очень пожилые люди — и те, на чью долю в детские годы выпали страшные испытания быть пострадавшими от нацистских военных преступлений. Конечно, очень стары и сами полицаи — самые младшие из них являются ровесниками самым младшим ветеранам. Но даже столь почтенный возраст не должен быть гарантией от привлечения к ответственности.
Николай Варавин, полковник милиции в отставке историк, ветеран МВД РФ, пограничных войск КГБ СССР и боевых действий на Северном Кавказе член Союза Писателей города Волжского Волгоградской области
