Нина Дудкина всегда грезила о море. А потому и специальность выбрала, связанную с этой стихией. Сначала работала мотористом, а потом и штурманом.
Это дело ей нравилось, и всё у неё получалось, вот только мужчины всякий раз кидали в адрес «морячки» упрёки лишь только потому, что родилась она с другим гендером. О своём военном детстве, любимой профессии и лоскутном шитье Нина Николаевна рассказала корреспонденту «Волжской правды».
Иностранец искал дискриминацию
Любую поломку на судне Нина Дудкина определяла по звуку. Просто слушала работу каждого агрегата и понимала, когда требуется вмешательство специалиста.
На теплоходе она проходила более 20 лет. Сначала мотористом, матросом, спустя какое-то время штурманом, а выйдя на пенсию – поваром. Однажды она оказалась в рубке одна, и, как полагается, следила за курсом своего теплохода. Рядом проходило пассажирское судно, команда которого захотела вступить в разговор с «соседом».
— Штурман с того теплохода по радиосвязи сказал, что у него в рубке находится иностранец, утверждающий, что в Советском Союзе есть половая дискриминация, и женщин на флот не допускают. А поскольку в рубке, кроме меня, никого не было, я стала отвечать. И они, услышав женский голос, попросили выйти меня на палубу, — смеётся Нина Дудкина. – Я вышла, иностранец очень удивился.
В общем, утихомирить зарубежного гостя удалось. Но на самом деле, когда Нина Николаевна начинала ходить по Волге мотористом, другие женщины ей не встречались. А позже их стало три: два штурмана вместе с нашей волжанкой и одна капитан. И, возможно, им, как и нашей землячке, тоже «доставалось» от местных речников.
Стоя на вахте, Нине Николаевне порой приходилось слышать в свой адрес: «Кто повариху допустил до баранки?» Бывало, что и покруче выражения заворачивали. Но она старалась на это не обращать внимание.
Снаряд угодил в эшелон с ранеными
Родилась Нина в Сталинграде, в 1936 году, но Великая Отечественная застала её с семьёй в Ростовской области. Их дом находился рядом с железнодорожной станцией Лихая, и его разбомбили. Пришлось уйти в деревню и там снимать жильё.
Бомбёжки наблюдали регулярно. В зависимости от того, кому удавалось занять этот стратегически важный объект на железнодорожных путях, его пытались уничтожить то фашисты, то Красная армия. И смерть всегда ходила рядом.
— Помню, у хозяйки непонятно откуда-то взявшийся кот повадился яйца таскать, уж как он мог это делать, не знаю, но она попросила немца его пристрелить, — говорит Нина Николаевна. — Когда тот стал стрелять, усатый был всего лишь в метре от меня. Мне не было страшно, наверное, потому, что была слишком мала. Он попал не с первого раза. А когда пуля достигла цели, кот почему-то не стал убегать, а начал прыгать. Я смотрела то на стрелка, то на раненое животное, которое было очень жалко. Немец его всё-таки добил. И ещё одна картина сохранилась в памяти. Однажды снаряд гитлеровцев угодил в эшелон с ранеными бойцами, которых везли из Сталинграда. Сами они на ногах передвигаться не могли, только ползли. В белых рубашках и кальсонах с кровавыми пятнами. Один кричал: «Сестрички, помогите». А боеприпасы всё продолжали разрываться. Это было жутко.
Вырасту – стану капитаном!
В 1943-м семья вернулась в Сталинград и обосновалась в Красноармейском районе.
— Мне с детства хотелось быть на море, и все меня морячкой звали, — вспоминает волжанка. — Откуда это желание у меня взялось, понятия не имею. Среди родственников моряки отсутствовали. Но я всегда говорила, что вырасту и стану капитаном дальнего плавания.
Когда окончила 10 классов, то поехала поступать на океанолога в Гидрометинститут в Одессу, но не сложилось. Вернулась и пошла учиться в судостроительный техникум на механическое отделение, ведь он тоже был связан с большой водой. К её удивлению, девчонок в группе оказалось ровно половина, но Нина была смышлёнее всех. Преподаватель по двигателям всё повторял: «Эх, была бы ты мужиком, из тебя такой классный механик получился бы!»
Но по специальности она пошла работать далеко не сразу. На последнем курсе вышла замуж за речника, и вскоре у них родился ребёнок. В 1961 году Дудкины получили квартиру в Волжском, потому что мужа перевели работать сюда на волгоградский участок. Ходил он капитаном на озерном теплоходе, и вскоре Нина Николаевна составила ему компанию.
Мотористом Нина Дудкина стояла на вахте, следила за работой приборов, помогала ремонтировать технику, когда она ломалась, а ещё занималась уборкой и выполняла всю необходимую работу как матрос.
Однажды на теплоходе появился молодой штурман. Ему надо было прочистить трубы на камбузе. А поскольку героиня нашего материала эту работу знала, то пошла ему помогать. Но тот и слушать её не захотел, мол, «не бабское это дело».
— Меня это задело, но я уступила, — говорит бывший моторист. – Он раскрутил трубы, залез под раковину и оттуда скомандовал: «Давай!» А давление воды у нас 6 кг было. И её дали. В общем, вся грязь, скопившаяся в стоке, хлынула ему в лицо. Наша команда в лёжку лежала от смеха. Но зато после этого случая он стал обращаться ко мне за советом.
Плавать хотелось снова и снова
Свою жизнь на суше Нина Николаевна тогда совсем не представляла. А тут еще проблемы со зрением – каждый раз, как проходила медкомиссию перед навигацией, очень боялась, что не допустят. Однажды разговорилась с офтальмологом, поделилась своими страхами, и тот подсказал, что можно использовать линзы. Тогда их только начали выпускать, и достать такую редкость была целая проблема.
— Я обратилась к мужу сестры, Герою Труда и депутату. И он через другого своего коллегу добился для меня приёма у профессора-окулиста в областной больнице. Очередь на линзы оказалась очень большая, делали мне их несколько месяцев, и я периодически ездила к специалистам на их подгонку. А когда отдали, то оказалось, что в них не очень-то и удобно. За целый день глаза сильно уставали, ведь линзы тогда были жёсткими, а не мягкими, как сейчас. В общем, надевала я их, только когда проходила медкомиссию или когда на судно приезжали проверяющие.
Когда у детей начинались летние каникулы, Дудкины брали обоих с собой в плавание. Ходили в Ейск, Жданов, да много куда еще…
Когда начали открываться специальные профессиональные курсы, Нина решила выучиться на штурмана. Предметы давались достаточно легко, проблема была лишь одна – стереотипы. Все остальные в группе были мужчинами и поначалу косились на неё с усмешкой, однако позже со всеми удалось подружиться. Училась Нина Николаевна на отлично, хотя один из преподавателей всё-таки отказался ставить ей пятёрку по дисциплине «Ремонт судов», мотивируя это тем, что он «сам свою дисциплину и на четвёрку не знает, а тут какая-то баба».
Став штурманом, на теплоходе она продолжила заниматься практически тем же, что и раньше, то есть почти всем. И даже выйдя на пенсию, ещё три года трудилась на корабле поваром.
— В свою работу я вкладывала всю душу, нравилась она мне, — вздыхает наша героиня. — Если бы меня сейчас спросили, хотела бы я снова стать речником, зная, как жизнь повернется, я не раздумывая сказала бы, что да. Когда плавать перестала и ушла на пенсию, то, глядя в окно на знакомых водников, которых немало жило рядом, меня такая тоска охватывала, так снова хотелось плавать. А потом привыкла.
Увлечение из лоскутов
Привыкнуть к новому жизненному этапу помогла книга по лоскутному шитью. Её она покупала дочери, а сама шить ненавидела, хотя и умела. Отец с войны не вернулся, и этот нехитрый промысел очень помог – Нине, старшей, часто приходилось помогать маме, хотя очень хотелось просто погулять с подругами.
Как настоящая женщина она любила заходить в магазины ткани, когда её судно делало остановки, и за это время накопилась огромная коллекция отрезов. Но даже глядя на это текстильное богатство, шить одежду не хотелось, а вот лоскутное творчество увлекло, тем более что в книге технология была доступно описана.
В общем, стала Нина Николаевна шить одеяла себе, потом родственникам, друзьям. Потом появились покрывала, подушечки, прихватки… Работа кропотливая. Чем меньше детали, тем больше она ценится. Сначала сшиваются треугольники между собой, затем превращаются в полосы, которые нужно аккуратно состыковать, дабы сохранить рисунок. А потом ещё и простегать, что Нина Николаевна делала сначала вручную, а потом приобрела специальную машинку.
Два года назад в Центре истории культуры состоялась персональная выставка Нины Николаевны, где она представила 15 одеял. В нынешнем году планировала показать новую коллекцию, но не сложилось.
Несколько коробков с нарезанными деталями до сих пор стоят в шкафу. Глаза подводят, да силы не особо есть. В прошлом году упала и сегодня с трудом передвигается по квартире. Говорит, если бы рядом оказался человек, который имел такое же, как у неё, желание заниматься лоскутным шитьём, то поделилась бы и «нарезкой», и знаниями.
А мы желаем нашей замечательной землячке, сильной русской женщине, здоровья и новых достижений!
Фото из архива Нины Дудкиной
Читайте «Волжскую правду», где вам удобно: Новости, Одноклассники, ВКонтакте, Telegram, Дзен. Есть тема для новости? Присылайте информацию на почту vlzpravda@mail.ru
