Каждый год 23 февраля наша страна отмечает праздник — День защитника Отечества, а 9 мая – День победы, — который навсегда останется всенародным праздником нашего народа, 10 ноября мы отмечаем профессиональный праздник сотрудников органов внутренних дел, которые вносили и вносят свою лепту в дело охраны общественного порядка, борьбы с преступностью и защиты нашей Великой Родины — России. По утвердившейся за долгие годы традиции эти праздники – праздники патриотов России, тех, кто защищал наше Отечество, каждый на своём рубеже.
Когда речь заходит о предателях в годы Великой Отечественной войны, прежде всего, вспоминается, так называемые, Русская освободительная армия генерала Власова, «красновские» казаки и «русские батальоны» в годы ВОВ. Но не только эти военные формирования с оружием в руках сражались на стороне гитлеровцев. Просто советская пропаганда, радея за чистоту термина «нерушимая дружба народов», скрывала наличие в германской армии национальных легионов. При нападении на Советский Союз нацисты очень надеялись на поддержку белых эмигрантов, проживающих в Европе, ведь они люто ненавидели большевиков, считали, что те лишили их Отечества. Не секрет, что в Белой среде главной идеологией считался антикоммунизм. Поэтому не удивительно, что Третий Рейх и эмигранты быстро нашли общий язык.
К началу Второй мировой войны русская эмиграция первой волны ещё была многочисленной и достаточно влиятельной. Это был целый мир, в значительной степени замкнутый – со своими законами и авторитетами, со своей идеологией. И держалась эта идеология во многом на жёстком неприятии советской власти. Те, кто составлял костяк русского зарубежья, не воспринимали Советы как Родину. К началу 1940-х годов были ещё живы многие белые генералы, офицеры, солдаты и казаки белой армии, оказавшиеся в эмиграции, поэтому возникает вопрос: на чьей стороне выступили они во время агрессии немецко-фашистских войск против их исторической Родины?
Несмотря на то, что большинство белоэмигрантов к началу Второй мировой были еще относительно молоды, высшие руководители Белого движения к 1940-м годам уже покинули этот мир. Кто-то из них погиб в Гражданскую войну, других выкрали советские разведчики, третьи умерли от старости. К 1939 году давно не было в живых А. В. Колчака, Н. Н. Юденича, П. Н. Врангеля, Л. Г. Корнилова и многих других основных лидеров белогвардейцев. В живых остались лишь генералы А. И. Деникин и П. Н. Краснов, а также легендарный атаман Г. М. Семенов. Правда, Григория Михайловича Семенова в данном контексте в расчет брать не стоит, поскольку к началу Второй мировой войны он находился в Дайрене (город в Китае в подконтрольной японцам территории) вдалеке от европейского театра военных действий и активного участия в них не принимал.
Деникин и Вторая мировая война
Официально роль лидера белой эмиграции в Европе играл А. И. Деникин, в годы Гражданской войны являвшийся Главнокомандующим вооруженными силами Юга России. Живя на Западе, бывший белый генерал много выступал, являлся активным членом множества антибольшевистских организаций, а также автором обширных мемуаров. Однако, в отличие от многих озлобившихся на свою бывшую родину офицеров, Антон Иванович всегда до мозга костей оставался патриотом России и русского народа. Показателен случай, когда во время одной из его лекций из зала прозвучала неожиданная реплика: «От большевистской петли нас спасёт только иноземное иго!». А. И. Деникин не поддержал кричавшего человека, резко ответив: «Я не приемлю ни петли, ни ига!» Для Антона Ивановича было недопустимо даже на секунду представить Россию, пусть даже советскую, под пятой иноземного управления.
Придя к власти, фашисты посчитали, что белогвардейские офицеры с радостью пойдут к ним на службу, но просчитались. В то время, когда Вторая мировая война подошла к границам России, Франция, в которой жил А. И. Деникин, была уже давно оккупирована фашистами. При этом немцы дальновидно арестовали всех русских эмигрантов вне зависимости от пола младше пятидесяти лет, подозревая в них советских шпионов. Поскольку Антону Ивановичу к этому времени исполнилось шестьдесят девять лет, немцы его не тронули. Меньше повезло его жене Ксении Васильевне, которая попала под арест. Когда за ней пришли, А. И. Деникин был сильно удивлен, думая, что арестовать собираются его самого за многочисленные антифашистские высказывания. Волновался Антон Иванович не зря.
Вскоре немцы вспомнили и о нем. Бывшему главнокомандующему силами Юга России с большим уважением предложили освободить жену в обмен на переезд из Парижа в Берлин, для разбора архивов времен Гражданской войны. Почуяв в данном предложении подвох, А. И. Деникин отказался. Мало того, в знак протеста, генерал над своим рабочим столом повесил карту Европы, на которой отмечал передвижение Красной армии. Сначала отступление на Восток, а затем стремительное наступление на Запад. Известно знаменитое высказывание Деникина тех лет: «Мы испытывали боль в дни поражений армии, хотя она и называется Красной, а не Российской, и радость — в дни её побед».
Стараясь хоть как-то быть полезным своему Отечеству, Антон Иванович в 1943 году приезжал в расположение частей генерала Власова, расквартированных в Париже, с целью проведения среди солдат и офицеров разъяснительной работы, призывая перестать воевать против своей страны. Беседы имели успех. Попав на фронт, многие бывшие предатели, после вразумления А.И.Деникиным, массово сдавались в плен союзникам. Но, несмотря на активную антигитлеровскую позицию и помощь Красной армии, в конце войны А. И. Деникин вместе семьей переехал в США, не желая встречаться с большевиками, где и умер в 1947 году.
В 2005 году останки легендарного белого генерала были возвращены на родину и с должными почестями перезахоронены в Москве в Донском монастыре.
Русский коллаборационизм
К сожалению, далеко не все бывшие лидеры белогвардейского движения последовали примеру А. И. Деникина. Среди более молодого поколения белогвардейских генералов оказалось немало предателей, с удовольствием перешедших службу к немцам. Данные офицеры были объединены в несколько военизированных структур, часть из которых возникла в 1920 — 1930-е годы, а другие непосредственно во время Второй мировой войны. Наибольший вес в эмиграции имел Российский Общевоинский Союз, основанный в 1920-е годы П. Н. Врангелем. К началу 1930-х годов по численность составляла более 40 тыс. человек. Следом за ним шел Отдельный Русский Корпус под командованием генерала Добровольческой русской армии М. Ф. Скородумова.
В годы войны появились многочисленные пехотные батальоны, состоящие из белоэмигрантов под наименованием «ОСТ». Последний из них был уничтожен войсками Красной армии лишь в январе 1945 года. Неоднократно в тыл советских войск забрасывались диверсанты 800-го Полка Специального Назначения «Бранденбург», состоявшего из бывших белых офицеров. В июне 1941 года в абвере появился Особый штаб «Россия», известный как «Зондерштаб Р» — специальный орган для координации разведывательной и диверсионной деятельности в советском тылу под командованием белого генерала Б. А. Смысловского.
Русский коллаборационизм – это сложное явление, подразумевающее военное, политическое, экономическое сотрудничество советских граждан (а также эмигрантов из числа бывших граждан Российской империи) с нацистскими властями. В 1941 году немецкое командование ещё не имело точных планов создания каких-либо органов для координации всего коллаборационистского движения. Первые соединения из советских военнопленных относятся только к концу лета — началу осени 1941 года. Основными вооружёнными формированиями как по численности, так и по назначению считались Русская освободительная армия, Русская освободительная народная армия (РОНА) – основой ее была бригада, сформированная из воинских формирований на территории Орловской, Брянской и частично Курской областей под командованием Бронислава Каминского (по некоторым данным РОНА к августу 1943 года насчитывала в своих рядах до 20 тыс. человек), 1-я русская национальная бригада СС «Дружина» полковника Владимира Гиль-Родионова. Казачий стан, Комитет освобождения народов России (КОНР), 15-й казачий кавалерийский корпус СС, 29-я и 30-я гренадёрские дивизии СС, Русский корпус, «Боевой союз русских националистов», Одним из важных проявлений такого взаимодействия стала дивизия «Руссланд» под руководством Бориса Смысловского – белоэмигранта и офицера абвера, действовавшего под псевдонимами фон Регенау и Артур Хольмстон. Численность дивизии насчитывала от 6 до 10 тысяч человек.
На службе у Вермахта
В сентябре 1943 года, в разгар Сталинградской битвы, советская армейская разведка обнаружила, что против войск Закавказского фронта действуют вместе с немецкими войсками национальные формирования из военнопленных – выходцев с Кавказа и среднеазиатских республик СССР. В составе Вермахта были также легионы из мусульман Поволжья и Крыма, Казачьи соединения, сначала войны – прибалтийские эсесовские дивизии и западно-украинские формирования гитлеровских оккупантов. 15 апреля 1942 года германским командованием было отдано распоряжение, согласно которому донские — кубанские и терские казаки рассматривались в качестве «равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими солдатами против большевизма в составе особых боевых частей». Нацисты даже признали казаков «народом германского корня», сохраняющим кровные узы со своей германской прародиной».
«К началу осени 1942 года разведка Красной армии убедилась в том, что перебежчики и добровольные пособники оккупантов играют в Вермахте не последнюю роль,» — пишет британский военный историк и писатель, автор ряда книг по истории XX века, в частности о Второй мировой войне Энтони Бивор в своей книги «Сталинград», в главе «Предатели и союзники».
«Некоторые из перебежчиков действительно были добровольцами, но большинство пошло на службу к врагу после захвата в плен,» — пишет Энтони Бивор. — «Немцам крайне не хватало рабочих рук и они вынуждены были использовать военнопленных сначала как разнорабочих, а потом и как солдат». Начальник штаба 11-й армии полковник Гросскурт в письме генералу Беку заметил: «Беспокоит то, что мы вынуждены пополнять наши фронтовые части русскими военнопленными и доверять им оружие. Создается нелепая ситуация, когда чудовище – (так они называли Советский союз) против которого идет борьба, живет внутри нас». Во вспомогательных частях 6-й армии Паулюса насчитывалось более 50 тыс. русских военнопленных, то есть примерно четверть от общей численности. В 71-й и 76-й пехотной дивизии состояло около 8 тысяч русских перебежчиков – почти половина личного состава. Точных данных о числе русских в других частях 6-й армии нет, но некоторые исследователи называют цифру в 70 тысяч человек.
Взятый в плен перебежчик показал на допросе: «Русских, которые служат в немецкой армии, можно условно разделить на три группы. Во-первых, это казаки, мобилизованные немецкими властями; они сведены в отдельные части и несут вспомогательную службу в немецких дивизиях. Во-вторых, пособники оккупантов из числа заключенных или местного населения, которые добровольно служат немцам. К этой же группе следует отнести красноармейцев–перебежчиков, которые носят немецкую форму и даже имеют значки отличия, звания и награды. Они едят то же, что и немецкие солдаты, и входят в состав немецких полков. Третью группу составляют русские военнопленные, выполняющие грязную и тяжелую работу. Они ухаживают за лошадьми, помогают на кухне. Солдаты обращаются с ними хорошо и даже по-дружески. А вот офицеры и младшие командиры из австрийской дивизии относятся к перебежчикам хуже всех».
Автор книги «Сталинград» Энтони Бивор продолжает давать характеристики советским солдатам перешедших на сторону 6-й немецкой армии в Сталинграде «Вскоре после начала работы над книгой я понял, что моя главная задача – показать в равной мере удивительное самопожертвование многих красноармейцев и поразительную жестокость спецотрядов НКВД. Так, например только в составе 6-й немецкой армии в Сталинграде, имелось более 50 000 бывших советских граждан, одевших форму вермахта. Некоторые из них пошли служить немцам, не желая умирать от голода в лагерях для военнопленных, но были и такие, кто сам изъявил желание воевать в германской армии. Немцы их называли «хиви» и особенно в конце Сталинградского сражения в докладах германских офицерах отмечалась храбрость, проявленная этими людьми в боях с соотечественниками. Нечего говорить что, когда НКВД узнало о масштабах таких явлений, там пришла в ярость и с еще большей подозрительностью стали относиться ко всем кто побывал в плену».
Власовцы
К концу войны коллаборационисты были объединены в Украинское освободительное войско («бандеровцы»), а русские в «Русскую освободительную армию» («власовцы»). Общая численность таких формирований достигала миллиона человек. Всего на германских фашистов в годы войны работало до 1,5 миллиона предателей: почти миллион из них находился на службе в Вермахте и СС (в восточных легионах и батальонах, казачьих войсках, вспомогательных ротах), до 0,4 миллиона человек – в полиции и других формированиях на оккупированной территории. При этом ещё около 3 миллионов советских граждан работали на Германию принудительно, но не участвовали в боях.
Буквально коротко о русских национальных формированиях, которые воевали на стороне гитлеровцев. Германское командование приступило к созданию в своём тылу боевых частей, набранных целиком из военнопленных славянских национальностей, на 5 мая 1943 года на стороне вермахта действовало 90 так называемых «русских батальонов». Помимо этих частей на стороне противника действовали более крупные формирования: из них наиболее известна Русская освободительная армия (РОА) – наиболее крупное антисоветское воинское подразделение под командованием генерала Андрея Андреевича Власова (Генерал-лейтенант РККА. В советских вооружённых силах он командовал 4-м механизированным корпусом, 20-й армией, 37-й армией, 2-й ударной армией (1941—1942). Русская освободительная армия (РОА) была создана 27 декабря 1942 года. Её численность на конец войны (апрель 1945 года) составляла, по различным оценкам от 120 до 130 тысячи человек. Её руководитель – советский генерал Андрей Власов после немецкого плена согласился на сотрудничество с Третьим рейхом, после того как в окружение попала 2 – я ударная армия – именно поэтому солдат РОА стали называть власовцами.
Казачьи части вошли в состав Русской освободительной армии (РОА): К тому времени в Германии служили уже около 100 тысяч казаков. В октябре 1942 года участники парада, состоявшегося в оккупированном Новочеркасске, приняли приветственное послание Гитлеру, направили ему «горячий Донской казачий привет». Через три месяца, когда оккупантов погнали, казаки ушли вслед за немцами. На запад двинулось более 300 тысяч казаков и членов их семей, большая часть беженцев состояла из донцов – тихий Дон обмелел на 135 тысяч казаков.
Казачий корпус Паннвица
15-й казачий корпус генерала фон Гельмута Паннвица — немецкий военачальник, кавалерист, участник Первой и второй мировых войн, генерал-лейтенант Вермахта (более 40 тысяч сабель), ушедший от Красной армии в Италию и сдавшийся там англичанам. В первую Мировую Гельмут фон Паннвиц служил в 1-м уланском императора Александра III полку. А затем стал главным специалистом по кавалерии вермахта. В годы Второй мировой войны в составе 45 пехотной дивизии участвовал в штурме Брестской крепости. К концу 1942 года поражения и значительные потери личного состава на Восточном фронте вынудили Гитлера изменить своё мнение о казачестве и не так активно возражать против использования его потенциала (как военнопленных, так и казаков-эмигрантов). Во вторую Мировую войну из строевых казаков и членов их семей в Германии был сформирован так называемый Казачий Стан. Тогда же уже воевавшие в рядах вермахта казачьи полки были собраны в единый кавалерийский корпус под командованием немецкого генерала Гельмута фон Паннвица. Кроме этого, в дни зарождения НСДАП Гитлера поддерживали некоторые казачьи лидеры из числа русских эмигрантов. Поэтому казачьи воинские формирования получили в Вермахте существенно большее развитие, чем другие русские воинские формирования. В ноябре 1942 года Паннвиц получил согласие начальника штаба сухопутных войск Курта Цейцлера на создание казачьего соединения вермахта. Подготовительный период создания дивизии был прерван участием Паннвица в боевых действиях: с ноября 1942 года до начала 1943 года. В ноябре 1942 года отличился, командуя cводной воинской частью в составе 4-й танковой армии вермахта, состоящей из казаков, хиви, кавказцев, румын в ходе отражения советского наступления в районе Котельниково За эти бои Гельмут фон Паннвиц 23 декабря 1942 года получил «Дубовые листья» к Рыцарскому кресту (№ 167) и высший румынский военный орден Михая Храброго Затем Паннвиц был переведён в Крым, где до марта 1943 года командовал казачьим соединением «Феодосия». Сформированная Паннвицем казачья дивизия с октября 1943 года участвовала на территории Хорватии в боевых действиях против частей народно-освободительной армии Югославии. За эти бои Паннвиц был награждён хорватским орденом Короны короля Звонимира 1-й степени со Звездой и Мечами). В Югославии казаки Паннвица применяли тактику «выжженной земли», предавая огню крестьянские хутора и посёлки, где укрывались партизаны, передавая затем эти места под контроль усташей. Местное население ненавидело казаков, боясь их больше немцев. Показательно, что в их глазах казаки представали нерусскими и именовались «черкезами» (сербохорв. «Čerkezi», серб. «Черкези») Югославы говорили: «разве «русские братушки» могут убивать и насиловать»
Война шла к концу, а 20- тысячный корпус Паннвица продолжал вести упорные бои с югославскими партизанами, грабил местное население, зверствовал. В начале мая 1945 года корпус, опасаясь мести партизан, отступил в Каринтию, маленькую область на юге Австрии. Туда же по приказу немцев, завершив многомесячный и многотрудный пеший переход из Белоруссии, переместился Казачий Стан.
Охранный корпус Штейфона
Русский охранный корпус белого генерала Бориса Штейфона — полковник Генерального штаба, участник русско-японской войны, герой Первой мировой, участник Белого движения на Юге России, генерал-лейтенант, в годы Второй мировой войны командовал Русским охранным корпусом численностью 4,5 тысячи человек. Наиболее известный из коллаборационистов, имеющих еврейское происхождение, умерший в звании генерал-лейтенанта вермахта в 1945 году.
Сын крещёного еврея и внук православного дьякона. Борух Штейфон родился в 1881 году в Харькове, в семье еврея-ювелира и русской женщины, дочери православного дьякона. В гимназию будущего генерала не приняли, хотя экзамены он сдал на отлично, — помешала национальность отца. Борух окончил местное реальное училище. Юноша мечтал стать офицером, но иудеев в военные учебные заведения не зачисляли. Борух Аронович принял православие и стал Борисом Александровичем, после чего поступил в Чугуевское юнкерское училище. В 1902 году Б. Штейфон стал первым среди выпускников своего курса и получил звание подпоручика. Во время Русско-японской войны был награждён несколькими орденами. В 1908 году Штейфан поступил в академию генштаба, которую закончил в 1911 году в звании капитана.
В период Первой Мировой войны служил в разведотделе штаба Кавказской армии, в 1916 году отличился при взятии турецкой крепости Эрзерум за что был награждён георгиевским оружием и произведён в полковники. В белом движении был командиром пехотного полка, затем после эвакуации белогвардейских войск из Крыма был комендантом в Греческом городе Галлиполи – в звании генерал — майора. Когда белогвардейские подразделения перебазировались в Югославию генерал — майор Штейфон в 1941 году был назначен командовать русским охранным корпусом, который был создан ещё в 1934 году для охраны русских эмигрантов от нападений югославских коммунистов-подпольщиков, которые тесно были связаны с НКВД СССР и занимались террором по отношению к русским эмигрантам.
Русский охранный корпус под командованием Бориса Штейфона насчитывал более 11 тысяч солдат и офицеров, которые ранее служили в Белой армии – все они были белоэмигрантами. Данное подразделение во время войны в основном использовалось для борьбы с местными партизанами, но к осени 1944 года выходцы из Росси начали боевые действия против Советской армии – когда та вошла в Югославию. После отрешения от должности и временного ареста генерала Скородумова немецким командованием за его заявление, что корпус будет стремиться к продолжению борьбы с советским режимом, командование корпусом принял генерал Штейфон.
Находясь в непрерывном конфликте с германским командованием, не допускавшим переброски корпуса на Восточный фронт, и тяжело переживая потери корпуса в Югославии, генерал Штейфон не выдержал напряжения и скоропостижно скончался 29 апреля 1945 г. Генерала Бориса Штейфона с воинскими почестями похоронили на немецком кладбище в Любляне.
После смерти Бориса Штейфона от сердечного приступа – охранный корпус передислацировался из Югославии в Австрию, где военнослужащие – белогвардейцы сдались Английской армии. СССР требовало их выдачи, но англичане отказались делать это, поскольку солдаты и офицеры Русского охранного корпуса никогда не были гражданами СССР.
Во время службы в охранном корпусе генерала Штейфона гестапо посылало в Харьков запрос об его происхождении и получило сведения о том, что Штейфон является крещёным евреем. Тем не менее, ему было присвоено звание генерал-лейтенанта вермахта. Главным для немцев оказалось не происхождение Штейфона, а его высокая воинская квалификация и мировоззрение убеждённого антикоммуниста.
Возмездие
16 января 1947 года по решению Верховной коллегии Верховного Суда СССР были казнены: генерал от кавалерии П. Н. Краснов, генерал-лейтенант Г. фон Паннвиц, генерал-майор C. Н. Краснов, генерал-лейтенант А. Г. Шкуро, генерал-майор Т. Н. Доманов и генерал-майор Cултан-Гирей Клыч — они были повешены, их тела кремировали, а прах развеяли в безымянном овраге Донского монастыря.
Казачество в Красной Армии
К слову сказать, и отдавая дань истории Великой Отечественной войны, немцам не удалось склонить к сотрудничеству всё казачество. Именно казачество было ядром кавалерии Красной армии, уже к концу 1941 года против нацистов на советско-германском фронте сражалось 116 кавалерийских казачьих дивизий. Если на стороне Германии воевало около 2 корпусов казаков, то в Советской Армии количество кавалеристских корпусов (по составу в основном казачьих) в 1942 году было доведено до 17. Они проявили очень высокие боевые качества в ходе войны. Некоторые соединения комплектовались, как в старину, добровольцами – 10-я, 12-я, 13-я Кубанские, 11-я, 15-я, 16-я Донские казачьи дивизии.
Борцы с нацизмом
Отношение многих духовных лидеров европейской русской эмиграции гитлеровской Германии менялось по мере её ослабления – от восторга до неприятия. Только немногие выдающиеся политики и таланты, например, такие как Сергей Рахманинов или Павел Милюков занимали твёрдую позицию любви и уважения к своей Родине – России, и не пошли на союз с нацистской Германией.
Сергей Рахманинов
В США не было более последовательного сторонника помощи Советскому Союзу в его противостоянии с Третьим рейхом, чем всемирно известный композитор и музыкант Сергей Рахманинов. Вскоре после нападения гитлеровской Германии на СССР он заявил: «Независимо от отношения к большевизму и Сталину, истинные патриоты России должны помогать своей Отчизне одолеть агрессоров». В 1941-1942 годах он совершил пять концертных турне по США и Канаде, все сборы от которых перечислялись в американский фонд помощи Советскому Союзу. Великий композитор оказывал и анонимную помощь Красной армии. Вскоре после Сталинградской битвы Рахманинов написал письмо И.В. Сталину: «Теперь я уверен, что моя Родина победит агрессоров. Я восхищён и тем, что вопреки тяжелейшим испытаниям музыкальная культура борющейся России, в том числе русского народа, продолжает удивлять мир, жива и всячески развивается». Возможно, только смерть в марте 1943 года помешала великому композитору вернуться на родину.
Павел Милюков
Бывший министр иностранных дел Временного правительства Павел Милюков ещё в 1933 году заявил: «В случае войны между Германией и СССР эмиграция должна безоговорочно быть на стороне своей Родины». И отстаивал свою позицию до конца. «Россия останется Россией и подножным кормом для «нового порядка» служить не будет. В этой уверенности я никогда не поколеблюсь. У меня есть также твёрдая уверенность в невозможности для противника удержать надолго свои завоевания». Парадокс: в СССР его считали идеологом Белого движения, карикатурно изображали в кинофильмах и книгах, а он неизменно с уважением отзывался о Советской России, о развитии Советского Союза. Историк и ушлый политик, Милюков хорошо понимал: не бывает побед вопреки политическому режиму. И он, к ужасу правого крыла эмиграции, прямо признавал, что победы Красной армии связаны с успехами советского политического режима, что люди сражаются именно за Советскую Родину, что большинство в России принимают уклад, построенный на равенстве и приоритете общественных ценностей.
Вера Аполлоновна Оболенская
Не все русские европейцы в те дни подпали под демоническое обаяние нацизма. Уже 22 июня 1941 года к советскому послу в Вишистской Франции явился князь Николай Александрович Оболенский – сын князя Николая Александровича Оболенского (1900—1979) генерал – майора, градоначальника Петрограда в годы Первой мировой войны, рязанского губернатора, один из самых состоятельных людей русской эмиграции. Князь попросил посла предоставить ему советское гражданство и высказал желание немедленно вступить в ряды Красной армии. Посол колебался: он резонно побаивался, что князь может оказаться разведчиком. Ники (Николай Александрович) и его жена Вика (Вера Апполоновна). Оболенские остались во Франции и стали тайно работать против Германии. Оба были арестованы, а Вера погибла в тюрьме Плетцензее. В тюрьме ей долгое время удавалось вводить гестаповских следователей в заблуждение, а потом она вообще отказалась давать какие-либо показания. Следователи гестапо прозвали её «Prinzessin — ich weiß nicht» («Княгиня — я не знаю»). Немецкий следователь с притворным недоумением спросил её, как это русские эмигранты-антикоммунисты могут оказывать сопротивление Германии, воюющей против коммунизма: «Они с ума сошли, что ли? Какой им смысл быть с голлистами (сторонники генерала Шарля Де Голля, которые объединились в организацию «Свободная Франция» и вели подпольную, партизанскую работу, против гитлеровского режима во Франции), в этом коммунистическом гнезде? Послушайте, мадам, помогите нам лучше бороться с нашим общим врагом на Востоке». На это Вики заявила: «Цель, которую вы преследуете в России, — разрушение страны и уничтожение славянской расы. Я русская, но выросла во Франции и здесь провела всю свою жизнь. Я не предам ни своей родины, ни страны, меня приютившей». Тогда немцы принялись за неё по «антисемитской линии». «Я христианка, — ответила им на это Вики, — и поэтому не могу быть расисткой». После вынесения смертного приговора Вере Оболенской было предложено написать прошение о помиловании, но она отказалась.
В июле 1944 года после высадки союзников в Нормандии Веру Аполлоновну Оболенскую перевезли в Берлин, где 4 августа 1944 года в 13 часов гильотинировали в тюрьме Плётцензее. Могилы Оболенской нет, но на русском кладбище под Парижем в Сент-Женевьев-де-Буа в её память установлен кенотаф. Согласно воле генерала Зиновия Пешкова, он похоронен в изножии кенотафа В. А. Оболенской в знак уважения к ней и её подвигу. Награждена Кавалерским крестом ордена Почётного легиона, Медалью Сопротивления, Военным крестом с пальмовой ветвью и Орденом Отечественной войны I степени. В настоящее время Вика Оболенская является одним из духовных символов французского сопротивления в годы Второй Мировой войны.
Надо заметить, что в отражении гитлеровского нашествия участвовали все народы Советского Союза, включая самые малочисленные. К примеру, среди нанайцев и ульчей участники войны составляли 8 % от их общей численности. Национальные и религиозные различия советских народов не стали препятствиями к единению. В рядах вооружённых защитников Отечества вместе сражались православные и мусульмане, иудеи и буддисты. В церквах, мечетях, храмах прихожане молились за свободу родной земли.
Николай Варавин, историк, ветеран МВД России и боевых действий, полковник милиции в отставке
