Ушел поэт, историк, журналист, любящий муж, отец и дед, обладатель самой полной коллекции анекдотов, законченный джентльмен, неисправимый оптимист, верный друг, отзывчивый коллега и просто всеми любимый Сан Саныч.
Каким он был?
В этом месте обычно струится патетика. Но Сан Саныч вряд ли это одобрил бы.
Поэтому мы отступим от общепринятых норм и предоставим слово ему самому, тогда еще 56-летнему.
«Я не знаю, чья душа заблудилась в этом теле»
«Родился я в 1954 году 13 июня, зато в рубашке, — пишет в 2010-м Александр Александрович. — Моя мама более 40 лет была учительницей, поэтому я 14 лет учил пацанов в сельском ПТУ сеять хлеб и любить Родину. Студентом женился на самой красивой для меня девушке на свете, и она родила мне замечательного сына. Бесконечно благодарен судьбе за такое счастье. Отбыл два срока председателем исполкома Заплавинского сельсовета. В 1991 году решился осуществить свою юношескую мечту и ушел работать в газету. С 1995 года — член Союза журналистов России. Дважды лауреат Всероссийского и Международного профессиональных конкурсов…».
Вся жизнь уместилась в восемь строк. Мы часто не можем рассказать о себе полно и ярко. Заполнить пробелы нам помогают те, кто идет рядом. Товарищи, коллеги, друзья…
«Я сразу понял – наш человек»
— Я помню, как Сан Саныч пришел в редакцию первый раз, — вспоминает экс-главный редактор газеты «Неделя города» Дмитрий Маслов. – По-моему, это было в 99-м. Я тогда спросил, где он себя видит, а он ответил, что готов браться за любые темы. Мне понравилось, что он, с одной стороны, не пытался набить себе цену, а с другой, ни капли не робел. И юмор у него своеобразный. Я сразу понял – наш человек.
Знакомство Татьяна Киппари с Александром Федоровым состоялось в марте в 2006 года, когда 21-летняя журналистка пришла работать в «Волжское обозрение».
— Сан Саныч вел криминальную страницу, подписываясь разными смешными именами, и одновременно писал колонку смешных событийных стихов под псевдонимом Ивана Торчилина. – Он все время шутил! Поначалу я, правда, не знала, как на это реагировать, потому что он делал это с невозмутимым лицом. Таким, что стоишь и думаешь: то ли он пошутил, то ли со мной реально что-то не так. Со временем, конечно, подстроилась.
Экс-корректор «Волжского обозрения» Вера Асрян не сразу состыковала два альтер-эго Александра Федорова. «Мы познакомились в 2006-м, — вспоминает Вера. – Проверяю текст, вижу — Иван Торчилин какой-то… На фотографии — старик с бородой, как у Льва Толстого. Только через неделю мне подсказали, что Сан Саныч и Торчилин — это два в одном. А бородатый мужик — это репродукция Крамского»…
«Там, где мы бывали, нам танков не давали»
Готовность к любой авантюре и в то же время мудрость зрелого человека помогала Александру Александровичу сохранять мальчишеский задор и в работе, и в жизни.
— Он находил контакт с кем угодно, — делится с «Волжской правдой» журналист Санан Ходжаев. — Наверное, просто потому, что был очень хорошим человеком, и это не могли не оценить даже не очень хорошие люди. В моем случае семь лет совместной работы вылились в 23 года дружбы, которой я очень горжусь.
Сан Саныч мог разговорить кого угодно, и ему все всегда всё рассказывали.
— Мы работали вместе до 2006 года, — рассказывает Дмитрий Маслов. — До закрытия «Недели». Он был репортером, готовым на любой эксперимент, и с юмором относился к критике. Был ответственный и пунктуальный. У нас не было ни одного конфликта. А еще он был нашим штатным Дедом Морозом и искренне верил в то, что все будет хорошо…
Материалы Сан Саныча практически не требовали правки. Он писал очень грамотно и умещался в нужный объем.
«Я работала с Сан Санычем до 2014 года, — рассказывает Вера Асрян. — Это было легко, потому что его не надо было править. А еще он всегда и ко всем проявлял заботу…»
В «Волжском обозрении» Сан Саныч проработал до 2013 года, пока газета не закрылась.
— В 2014-м газета возродилась, я, уже главред, сразу позвонила Сан Санычу и позвала его, — грустит Татьяна Киппари. — Но он отказался, сославшись на возраст и усталость. Я спросила, как быть с криминалом? А он ответил: «Ты справишься, это — твое». Как-то по-отечески, что ли. Будто снял с себя корону и передал ее мне. Неимоверно трогательно…
В маршрутке, по пути из Заплавного на работу, Сан Саныч всегда успевал сочинить стих на злобу дня.
— Однажды он меня просто поразил, — вспоминает дизайнер Светлана Бирюкова. — За 50 минут дороги он буквально спрогнозировал развитие событий, написав стихотворение-призыв о том, как «хорошо работать вместе» в «пока еще независимом СМИ», потому что «продлится это недолго»…
Круче Шнурова
Вторая ипостась Александра Федорова зародилась в «Неделе города».
— Он с самого начала был таким своеобразным Шнуровым своего времени, — вспоминает Дмитрий Маслов. — Только покруче, поскольку писал очень смешные стихи. Мы решили реализовать этот его талант в «Неделе города». По типу поэтического комментатора «Комсомолки» Дормидонта Народного, он тоже стал обыгрывать знаковые новости в своих стихах. Под именем Ивана Торчилина. Лицо для этого персонажа взяли с картины Ивана Крамского «Крестьянин с уздечкой» — там было нужное настроение.
Сан Санычу очень хотелось, чтобы читатели, успевшие познакомиться со скабрезным весельчаком Торчилиным, смогли узнать и другую его сторону.
— Мы знали, что он пишет лирику, — делится воспоминаниями Татьяна Киппари. – Он часто читал нам стихи, написанные жене, и мы считали ее самой счастливой женщиной. Нужно просто неимоверно любить человека, чтобы так написать. Когда он принес их в редакцию, читали и плакали все без исключения. Он всегда хотел книгу. И мы издали ее в форме перевертыша, посвятив одну половину Торчилину, а другую – ему, Сан Санычу. Тираж был 1000 экземпляров, но мы не продали ни один. Сан Саныч не разрешил. Все раздарили…
А вот нарисованный Татьяной Киппари Арлекин, сидящий верхом на земном шаре, на обложку так и не попал. Не вписался в дизайн…
«Когда я корректировала книгу, то ровно половину стихов – хохотала и ровно половину – плакала, — с печалью вспоминает Вера Асрян. – Настолько это было и трогательно, нежно и живо одновременно. Мне кажется, что мы все такие – половина смеха, половина слез…Жаль, что рисунок Тани Киппари не получилось поставить на обложку. Сан Саныч этого так хотел…»
«И душа людей чиста на ладони у Христа»
— Мне очень нравилось, как он рассказывал о жене и теще, — вспоминает Светлана Бирюкова. — С любовью и теплом. А еще он был настоящим джентльменом и до последнего носил пиджаки.
Как-то на вопрос «Почему ты такой жизнерадостный?» Сан Саныч ответил: «Я ж помирал, еле спасли, с тех пор все переосмыслил и стараюсь каждый день жить полной жизнью».
— Он был очень отзывчивый и всегда считал нужным помочь, — продолжает Дмитрий Маслов. — И не в силу стереотипов, а именно в душевном порыве. Очень любил семью и всегда с гордостью говорил про сына и внучку. После распада «Недели города» он больше 20 лет поздравлял меня с праздниками, произносил речь и читал стихи. Такой был человек: верный друг и хороший товарищ, который ни про кого ни забыл ни разу.
Всякий раз Сан Саныч заканчивал разговор с сыном по телефону одними и теми же словами: «Храни тебя Господь».
— Мы с девчонками всегда ждали его дня рождения, — вспоминает Татьяна Киппари. – Это была настоящая фишка. Всякий раз 13 июня в 11:00 открывалась дверь в редакцию и появлялся Сан Саныч с шампанским, мороженым и клубникой, которую вырастил сам. Я и сейчас будто слышу его задорный возглас: «Ну что, мои девочки! А что я вам привез!» Это была так мило… Он до последнего был веселым и очень сильный духом. Очень. Мы созванивались и списывались все время. Последний раз — месяц назад. Просто спросили друг у друга, как дела…
На вопросы о здоровье Сан Саныч всегда отшучивался, хотя проблемы были, и нешуточные.
— Затасканная формула «Безвременно ушел» – это не про него, — поделился с «Волжской правдой» эмоциями Санан Ходжаев. – «Своевременного» Сашиного ухода вообще невозможно себе представить. Такой человек должен был жить вечно, чтобы вечно радовать родных, друзей, знакомых и каждого встречного-поперечного своим позитивом и неповторимым юмором. Всего одна фраза Сан Саныча по любому поводу, один его стих, порой весьма скабрезный, – и окружающие валились от хохота. Последний год был невероятно тяжелым. Но, навещая Сашу, я каждый раз удивлялся: несмотря на свое состояние он по-прежнему шутит неподражаемо, и голова у него в порядке, и житейская мудрость поразительна. «Без меня народ неполный», – говорил герой Платонова. Без Сан Саныча народ точно неполный. А все, кто его знал, утратили что-то очень важное. Самое важное, пожалуй.
* * *
В том будущем, где меня нет,
Такое же яркое солнце,
И так же прохладен рассвет,
И с той же решеткой оконце.
Там так же поют за столом
И в церкви о вечном вещают,
И юные где-то вдвоем
Друг друга любить обещают.
И так же спокойна вода,
И ветер полынный не горше.
… Лишь выпал птенец из гнезда,
А мне не помочь ему больше.
* * *
Вы когда-нибудь замечали
Мимолетность у детской печали?
Вот бы взрослые так прощали
Многоликость пустых обид…
Вот бы взрослые так умели:
Улыбаться другим без цели
И лицо подставлять капели,
И заплакать, когда болит…
Земляки уходят в небо,
Не успев всего рассказать.
Мы остаёмся здесь ненадолго,
Чтобы дело их продолжать!
Блин, всегда читал Торчилина!… Царствия небеснго
Земля пухом Сан Санычу. Знаю, что Там ему точно не больно. И уж точно есть, что вспомнить. Ведь это он придумал краски и звуки…
ТАКИЕ ,КАК ТОРЧИЛИН В ВОЛЖСКОМ — БОЛЬШАЯ РЕДКОСТЬ!
Красивые стихи, интересная история. Хороший видимо был человек.