Уходят наши фронтовики, и непосредственных участников той страшной войны остаётся с каждым годом всё меньше. Но пока ещё о том тяжелом времени могут поведать испытавшие на себе все лишения тогдашние дети. Сегодня им уже по 80, но их память хранит картины издевательств врага над советскими людьми, постоянное ощущение страха, голода и холода.
Генриетта Булгакова: «Горячий хлеб в страшном 1941-м»
– Я родилась и выросла в Ростове-на-Дону. Когда началась война, фашисты быстро докатились и до нашего родного города. 14 ноября 1941 года уже была оккупация. Об эвакуации тогда никто и не помышлял, более того, многие говорили: «Зачем? Немцы – культурная нация, они не могут позволить себе ничего плохого! А всё, что нам рассказывают в газетах и по радио – это наша агитация!».
Однако «культурная нация» позволила себе только в Ростове расстрелять 35 тысяч мирных жителей. Горы трупов лежали на улицах, а фашистские захватчики запрещали их хоронить. Лишь с приходом наших все они были преданы земле в братских могилах.
Приближалась вторая оккупация, наша семья не успела попасть ни в один из эвакуационных эшелонов. Утром 25 июля 1942 года, когда уже вовсю шли уличные бои, нам удалось перебраться на дырявой лодке на другую сторону Дона – в надежде дойти до Батайска. С жалкими котомками за спиной под непрерывной бомбежкой мы кое-как преодолели эти 10 километров. Нас было немного: я – 14-летний подросток, моя мама Антонина Федоровна, тетя – Неонила Федоровна, сосед – еврей Кацман, соседки – жена коммуниста тетя Тася Козловская и жена офицера Евгения Ломакина. Но надежды были разрушены. Поезда и там уже не ходили.
Решили идти дальше. Нас оставалось всё меньше, попутчики задерживались в деревнях, где жили их родственники. Нам же предстояло как-то пробраться в Пятигорск, к брату мамы Григорию Гордиенко.
Шли все время вдоль железной дороги. Иногда нас брали на платформы военные эшелоны, которые везли в тыл на ремонт технику. Солдаты делились едой. Дошли до Пятигорска, но и туда уже стремительно пробивались немцы. Уехать на эвакуационном поезде или обозе опять не вышло.
10 августа 1943 года решили и дальше идти пешком. Нашей целью был город Троицк на Урале, где уже жила эвакуированная ранее родня. Путь наш лежал через Северный Кавказ. Так дошли мы до Северной Осетии.
В один из вечеров произошла та самая встреча, о которой я помню всю жизнь. Мы устраивались на ночлег у шоссе, когда к нам подошел мужчина и пригласил в свою деревню. Всю семью определили на ночлег, дали помыться и накормили горячим ужином. Впервые за много дней мы спали на чистых постелях. Утром нас ждал завтрак, после которого всех отвели в пекарню. Я никогда не забуду, как тот самый мужчина нам сказал: «Берите хлеба, сколько сможете унести». Это были большие подовые свежеиспеченные буханки. Оказалось, что в этой пекарне постоянно помогают вынужденным путникам.
Я описала наше путешествие так подробно для того, чтобы каждый, кто прочитает, понял всю ценность этой встречи с осетином. Не передать словами, чем для нас стало то гостеприимство после всех тягот, лишений, голода и страха. Мужчина проводил нас до границы с Чечено-Ингушетией, где, на наше счастье, нас взяли «под крыло» военные…
Домой в Ростов наша семья смогла вернуться в 1944 году. К своему ужасу, узнали, что многих знакомых, кто не смог уйти тогда вместе с нами, замучили фашисты. Даже маленького соседского сынишку, трехлетнего Эдика. Эта участь могла ждать и нас.
Сегодня я сожалею лишь об одном – запуганные, голодные, мы так и не спросили у приютивших нас осетинов как их зовут, не узнали названия села, где в кромешном ужасе войны для нас был уготован маленький рай. Низкий поклон вам, братский народ, и благополучия!
