В Волжском музее памяти солдат войны и правопорядка появился новый экспонат. Это пластинка 1936 года выпуска со шлягером «Жить стало лучше, жить стало веселей» — если кто не помнит, именно эту фразу Сталин произнес на съезде стахановцев годом ранее, 17 ноября 1935-го. Подобные идеологически выдержанные песни были популярны не только в довоенное время, но и на фронте, в том числе и во время Сталинградского сражения.
В дни, когда отмечается 80-летие начала великой битвы на Волге, мы решили вспомнить, что пели наши героические деды.
Лечились под танго и фокстрот
«А давайте заведем патефон», — неожиданно предлагает руководитель музея Максим Опалев. После нехитрых манипуляций старинный механический проигрыватель чисто воспроизводит хит 30-х.
— Пластинка прекрасно сохранилась, это большая редкость, — объясняет историк. – Довоенных раритетов практически не осталось, встретить их — большая удача. Поэтому в отпуске, когда я попадаю в крупные города, то обязательно бываю на блошиных рынках. Иногда за весьма невысокую цену на развалах мне удается приобрести очень ценные экспонаты. Это относится и к моему последнему ценному приобретению — пластинке песен о Сталине со шлягером «Жить стало лучше, жить стало веселей» 1936 года, который исполняет ансамбль красноармейской песни и пляски, будущий хор имени Александрова. На фронте политруки использовали подобные пластинки для воспитания личного состава.
А проигрывались такие диски как раз на таких патефонах, один из которых сегодня украшает волжский музей. Правда, наш экспонат выпущен на Молотовском патефонном заводе в конце 40-х годов, но модель ничем не отличалась от тех, которые слушали бойцы на передовой.
— В 80-е годы этот патефон принесла в краеведческий музей на Фонтанку семья первостроителей, – поясняет Максим Опалев. – Мы поддерживаем его в рабочем состоянии, смазываем, не даем ему заржаветь, протираем. Часто берем на выездные выставки в школы, ребятам интересно. Я завожу патефон и ставлю пластинки, когда рассказываю о госпитале, ведь в обязанности медперсонала входило создать такую обстановку, чтобы бойцы быстрее выздоравливали и восстанавливались. Поэтому медсестры и санитарки писали письма под диктовку, включали музыку. Танго, фокстроты, идеологические песни, оперы. У нас в музее есть даже чудом сохранившаяся пластинка с арией тенора Козловского из «Травиаты», год выпуска — 1940-й. Теоретически ее всю войну могли слушать и на передовой, и в госпитале. Добавлю, что половина раненых возвращались в строй – это очень высокий показатель. У нацистских войск он был около 40%.
«Вспомнил невесту Гретхэн в Берлине…»
Трудно представить фронтовое затишье без песен. Думая о доме и о родных, бойцы вспоминали свои любимые мелодии. Некоторые, особенно девушки, чтобы не забыть, записывали тексты в блокноты. Один из таких фронтовых рукописных песенников подарила в 2005 году Волжскому музею памяти солдат войны и правопорядка (в то время музею Обороны Заволжья) старшина-радист Людмила Абзианидзе.
— Она местная, сталинградка, — рассказывает Максим Опалев. — У нас есть фото, где Людмила Александровна Абзианидзе сфотографировалась после того, как добровольцем вступила в армию. Это весна 1942, еще неразбомбленный Сталинград, Бекетовка. Фото было вложено внутрь песенника. Посмотрите на эту юную девушку, ей всего 20, это как раз тот возраст, когда хочется петь и танцевать, даже когда смерть смотрит в лицо. В такой нечеловеческой обстановке, которая была на фронте, девушки-военнослужащие вели блокнотики, записывали интересные стихи, любимые песни, чтобы потом спеть в перерыве между боями, возможно, даже под мелодию патефона. Говоря современным языком, такие песенники были своеобразной социальной сетью.
Листаем страницы пожелтевшего от времени девичьего песенника. «Утомленные солнцем», «Вечер на рейде», «Играй, мой баян», «Прощальная», «Танкисты». И, конечно, любимая фронтовая «Жди меня, и я вернусь». А есть и композиции «оригинального жанра», пародии на известные хиты тех времен. Например, эту песню без названия на фронте исполняли на мотив популярного «Синего платочка»:
Здесь на чужой Украине,
Этот мотив услыхал,
Вспомнил невесту Грэтхен в Берлине
И письмецо ей послал.
Увы, друг мой,
Левой пишу я рукой,
Бомба упала — кисть оторвала,
Почерк испортила мой.
То, что меня ты просила
Здесь на войне доставать,
Шубку и туфли, пудру и мыло
Мне не пришлось повстречать.
Меня встречал
огня сокрушительный вал,
Мчались отряды, рвались снаряды.
Боже, куда я попал.
Синий с каймою платочек
Рад бы послать я домой,
Но я страдаю, нос вытираю
Сильно дрожащей рукой.
— Немецкий солдат жалуется своей любимой, будучи раненым на Украинском фронте, — комментирует Максим Опалев. — Немец рассказывает личную историю о том, как он лишился руки, как страшно быть на передовой. А дальше в сборнике, видите, уже та версия «Синего платочка», которую мы все хорошо знаем. Получилось очень иронично.
Кстати, сделан этот песенник из трофейного блокнота — об этом говорят надписи на иностранном языке.
– В 2020 году я задавал студентам, посетителям музея, вопрос: на каком языке были написаны бланки, на которых Людмила Александровна Абзианидзе записывала тексты чернилами и карандашом. Ребята ввели скан листа в электронный переводчик и выяснили, что это румынский. Все термины обозначают разновидности пиломатериалов. То есть, по сути, это журнал учета спиленного леса в каком-нибудь румынском лесничестве. Как он появился у русской радистки? Скорее всего, девушка начала вести свой песенник в 1944 году во время освобождения Румынии.
«Краскою накрасилась, вертишься юлой»
Прежний владелец еще одного уникального рукописного сборника, который хранится в городских архивных фондах, неизвестен. Этот человек оставил свой раритет на вахте ДК «Октябрь» в 2014 году с просьбой передать в музей. Наброски песен сделаны на трофейном японском блокноте по учету электроэнергии. Судя по контексту, записная книжка появилась у хозяина во время операции по разгрому японской армии в Маньчжурии в августе 1945 года.
— Песенник начали в 1945-м, а закончили в 46-м году. Об этом говорят его хронология и подписи. Уникальность в том, что это коллективное творчество, — делится наблюдениями Максим Опалев. – Разный почерк, под каждой песней стоит дата и фамилия того, кто вписал ее в тетрадку. Поэтому этот сборник составлен разными людьми. Но владельцем, безусловно, была девушка. Это можно определить по рисункам, которые характерны именно для женских песенных тетрадок. Завитки, наклейка от катушки с нитками, цветы в вазе. Местами подрисовано шариковой ручкой, то есть его читали уже после войны. Есть очень лиричные, народные песни, романсы, военные шлягеры. А еще в этом блокноте есть тексты, не совпадающие с официальной идеологией. Допустим, поднимается проблема чести людей, которые остались на занятой немцами территории. Одна из песен так и называется «Девушка в оккупации».
…Лейтенанту-летчику молодая девушка
Со слезами верности весною поклялась,
Но в пору тяжелую сокола забыла ты,
И за пайку хлеба ты немцу продалась.
Под немецких куколок ты прическу сделала,
Краскою накрасилась, вертишься юлой,
Но не нужно соколу краски твои локоны,
И пройдет с презрением парень молодой.
И вернулись соколы смелые, отважные,
Как тогда ты выйдешь молодца встречать?
Торговала чувствами, торговала ласками.
Невозможно девушку будет оправдать.
По ритму угадывается, что песня исполнялась на мотив шахтерской баллады 30-х годов «Спят курганы темные, солнцем опаленные». Развлечений на фронте было раз-два и обчелся. Поэтому во время коротких передышек между боями либо крутили песни и музыку на патефоне, если он был, либо пели под гармонь. Но слова забывались, порой искажались, а иногда придумывались новые. Так появлялись пародии. Есть в этом коллективном песеннике и еще один народный шедевр, который так и назвали «Ответ «Землянке».
Услыхала я песню с тоской —
Ты мне пел из землянки сырой.
Мне послышался голос живой
С белоснежных полей под Москвой.
Ты напрасно тоскуешь, родной,
Заблудившее счастье зовешь.
Бей сильнее врага под Москвой,
Свое счастье в бою ты найдешь.
Это верно, что я далеко,
И дойти до меня нелегко.
Я сегодня мечтаю, родной,
Будь героем, любимый ты мой.
Песни поддерживали боевой настрой всей нашей страны, в том числе и в тылу. Наряду с военными сводками Совинформбюро через домашние и общественные громкоговорители передавали и музыку. Таких радиоточек было много в Сталинграде, Ленинске, Средней Ахтубе. Скорее всего, имелась она и в правлении колхоза в селе Безродном. Возможно, это был именно такой громкоговоритель, как сегодня в музее памяти солдат войны правопорядка.
— Наша тарелка — 20-30-х годов, но такие радиоточки действовали и в войну, и в послевоенное время, вплоть до середины 50-х, — объясняет Максим Опалев. — Это советский ширпотреб и квартирный вариант. Но говорит очень громко. Мы в этом убедились. Во время пандемии в 2020 году мы транслировали песни военных лет, которые есть и в уникальных песенниках, которые подарили нам ветераны, через окна музея. Получилось очень здорово. «Землянка» была слышна на центральной аллее парка «Волжский».
Читайте «Волжскую правду», где вам удобно: Новости, Одноклассники, ВКонтакте, Telegram, Дзен. Есть тема для новости? Присылайте информацию на почту vlzpravda@mail.ru
