Недавно российское общество потрясло убийство девятилетней Лизы КиселЁвой в Саратове. Народ требовал выдать им преступника, и с новой силой вспыхнули споры об отмене в нашем государстве моратория на смертную казнь. Мы решили рассмотреть проблему изнутри и отправились в исправительную колонию № 9. Здесь отбывает свой срок Александр Приходченко, единственный в области человек, которому, не будь моратория, возможно, вынесли бы смертный приговор. Он получил пожизненный срок, который позже заменили на 25 лет лишения свободы. Через семь лет Приходченко выйдет на свободу, только нужно ли это нашему обществу? На этот вопрос пусть каждый ответит сам.
По малолетке
Сейчас убийце 37 лет. Детство Александр вспоминает с неохотой.
– Ничего особенного не было. Рос как все в нашем районе (Кировский район Волгограда. – Прим. ред.). И мама, и папа были, и даже брат. Ходил в школу, уроки делал как попало, а то и вовсе не делал. Бросал дома портфель и бежал гулять. Лет в 9 начал курить, а позже – выпивать вместе с друзьями.
Родителям следить за детьми было некогда. В 90-е они впахивали с утра до вечера, чтобы хоть как-то прокормить сыновей. Когда отец узнал, что Александр курит, решил поговорить с мальцом серьезно, но результатов эта беседа не дала.
– И учителя жаловались, что курю, и соседи. Папа пытался как-то наставить на путь истинный, но я не собирался его слушать. Тогда он принял «мудрое решение»: смолить можно, но не открыто, не на глазах у взрослых, – продолжает заключенный.
А потом было первое преступление – кража из ларька. Несовершеннолетнему дали условный срок. Сам говорит, что и не понял, что кто-то и за что-то его наказал. Парень продолжал крутиться в той же компании. Лазили по гаражам и овощехранилищам. Родители не раз предупреждали, что ничем хорошим это не закончится, но все было тщетно. Для юного уголовника это была своего рода игра.
– Я получал удовольствие и адреналин от того, что совершал. Более того, знал, как сделать так, чтобы меня не поймали. Следов не оставлял. По сути, если бы не слили «друзья», то и малолетки бы не было, – говорит Александр.
Молоток и гитарная струна
То страшное преступление, за которое он получил высшую меру – пожизненное заключение, Приходченко совершил меньше, чем через год.
Начиналось всё банально. 16 октября 2003 года компания собралась дома у нашего собеседника. Выпивали, веселились. Всё было хорошо, пока количество алкоголя в крови не зашкалило. Из-за чего разгорелась ссора, сегодня этот заключенный ИК-9 уже и не помнит.
– Отмечали день рождения. Начали оскорблять друг друга, потом помирились. Ушли в другую комнату поговорить, всё выяснить, ведь мы были знакомы с детства. И вроде поняли друг друга, выпили еще, за мир. А потом опять что-то проскользнуло в его словах обидное. Так началась драка, – вспоминает заключенный.
Соперник нашего «героя» был выше и крепче. Понимая, что проигрывает, Александр вцепился в горло и стал душить товарища. Повалил на пол. Под рукой оказался молоток – несколько ударов по голове, и «враг» был повержен. В этот момент в комнату вошла подруга убитого. Естественно, женщина начала кричать и грозить милицией.
– Я взял струну от гитары и просто ее задушил, чтобы не орала, – говорит Приходченко. – А потом погрузил тела в тачку и вывез в овраг, где спрятал в бетонной трубе. Только утром, когда протрезвел, я понял, что наделал. Дальше почти два месяца жил «на измене», все время казалось, что вот-вот за мной придут. Слышал какие-то шаги, думал, что схожу с ума. Несколько раз хотел пойти и сдаться, но меня останавливала моя знакомая, которая в ночь убийства как раз была вместе со мной…
Тут в откровениях нашего собеседника хочется сделать перерыв. Верить или нет его словам – дело каждого. Мы лишь уточним, что всего через три дня после двойного убийства Приходченко вновь в состоянии сильного алкогольного опьянения подрался с собутыльником. Через несколько часов после стычки мужчина умер от кровоизлияния в мозг. Экспертизой было установлено, что несовместимые с жизнью травмы были нанесены в ходе той самой пьяной драки.
Лучше «вышка»
Несмотря на то, что Приходченко довольно успешно скрывался от стражей порядка и даже имел хлипкое, но все же алиби, опера вышли на его след. А дальше всё, как в классическом детективе – подозреваемый, замученный угрызениями совести, пишет чистосердечное признание. Следствие окончено, и дело передано в суд.
– Первым ударом для меня были показания девушки, с которой я жил. Она говорила, что оба убийства я продумал заранее, что я ей угрожал, запугивал. А ведь я её любил и хотел на ней жениться… – вспоминает осужденный.
А потом было самое для него страшное – приговор.
– Помню, как судья вошла в зал, как начала зачитывать документы, а потом как удар молнией – «пожизненно». На этом в глазах потемнело, и очнулся я уже у машины конвоя. Меня трясли и спрашивали фамилию, а я не помнил, кто я и что со мной. Жизнь просто оборвалась, – продолжает Александр. – Потом пересылка, этап и «централ».
Почти год он просидел в СИЗО – один под спецконтролем, как особо опасный преступник.
О своей жизни в одиночной камере для «пожизненных» наш собеседник вспоминает со страхом. Говорит, что лучше бы его сразу расстреляли.
– Недели через две я начал слышать голоса. Но не думайте, что тронулся умом. Нет. Камерные между собой разговаривают тихонечко через стены, а еще перестукиваются. Потом выходишь на прогулку и узнаешь по голосу того, кто с тобой говорил. Обращаются с тобой, как с чем-то ненужным. Наручники затягивают так туго, что они впиваются в запястья, оставляя кровоподтеки. Руки всегда за спиной. Ходишь согнутым. И так надо жить, пока сам кони не двинешь, – говорит Приходченко. – Сказать, что там ужасно – ничего не сказать.
«Менты взяли с пейджером»
Через год дело пересмотрели и заменили пожизненное на 25 лет колонии строго режима.
Когда Александр вышел из зала суда практически помилованным, всё изменилось. Ему показалось, что даже наручники застегнуты так слабо, что того и гляди упадут на пол, и чтобы этого не случилось, старался «нести» их максимально бережно. Не дай Бог, квалифицируют падение «браслетов» как побег и откроют огонь.
– Мама приехала на свидание и плакала, плакала, плакала. Тогда мы оба не понимали, что и 25 лет – большой срок, и мало кто здесь доживает до освобождения, – признается осужденный.
Кстати, для того, чтобы хоть как-то сохранить свое здоровье в зоне, Александр бросил курить. До дня, когда лязгнет замок на воротах, и он выйдет на волю, еще семь лет.
По словам Приходченко, главное для него – дожить. Что будет после, он не знает, но надеется, что данный ему второй шанс не упустит и начнет все с начала.
Хотя, как начинать-то? 16 лет назад, в 2003 году, когда Приходченко посадили, ему было всего 19. Всё, что он умел – это воровать. Из мирных профессий имеет лишь удостоверение каменщика, полученное в колонии для несовершеннолетних.
– Я часто думаю о том, как буду жить на воле. Но четкого ответа пока еще нет. Да, хочу семью, хочу попробовать устроиться на работу, – признается бывший пожизненно осужденный. – Но мне страшно, там всё так сильно изменилось. Например, сегодня у всех какие-то инстаграммы, а у меня даже сотового не было, менты «взяли» меня с пэйджером.
Казнить или помиловать?
Несмотря на то, что наш собеседник чудом получил второй шанс и, скорее всего, доживет до освобождения, Александр Приходченко говорит, что если на воле ничего не получится, то лучше бы его в 2003-м просто расстреляли. Кстати, сам он склоняется к отмене моратория на смертную казнь, напоминая, что за просто так на пожизненное не отправляют. Действительно, подобное наказание выносится довольно редко и за такие тяжкие преступления, как убийство двух и более лиц, изнасилование, терроризм, контрабанду и продажу наркотиков в особо крупном размере.
Сами сотрудники ИК-9 признаются, что не особо представляют, как Приходченко будет начинать с начала свою жизнь в 45 лет, из которых половину провел в зоне. По сути, и само общество не готово принимать таких «соседей». А если не получится заработать честно, то понятно, что кормиться он станет всё тем же воровством.
Многие «пожизненники» фактически гниют заживо, умоляя о возврате смертной казни. Так, может, не так уж неправы те, кто требует законодательно отменить мораторий? А что думаете по этому поводу вы, уважаемые читатели? Пишите нам, и мы опубликуем ваше мнение.
Цифра
2 010 человек, по данным УФСИН на начало 2019 года, отбывают сейчас пожизненные сроки заключения. Свыше 94% осуждены за убийства. Для многих это не первая судимость: для 23% – вторая, 42% осуждены в третий раз и более. Все осужденные – мужчины. Женщинам в России такие сроки не дают.
