12 апреля россияне отметили один из самых любимых в народе праздников. 60 лет назад первый полет Юрия Гагарина в космос стал не просто долгожданным событием, но и прорывом в науке, надолго притянув внимание широких масс к неизведанным просторам вселенной. Люди надеялись и ждали, что совсем скоро будут путешествовать в межгалактическом пространстве. Но на практике всё оказалось намного сложнее. Волжанину Константину Козлову в 80-е посчастливилось быть частью команды, которая готовила к запуску легендарный «Буран».
Случайно и надолго
За несколько лет до пуска многоразового советского космического корабля Константин Геннадьевич и представить себе не мог, что ему выпадет возможность лично увидеть это событие.
– Сам я родился в Волгограде. Папа – кадровый офицер. Вот по его стопам, можно сказать, я и пошел, окончив Камышинское высшее военно-строительное училище. Меня распределили на службу в Забайкальский военный округ в республику Монголия. А всего через восемь месяцев наш батальон в срочном порядке переправили на Байконур, – вспоминает волжанин.
Попасть служить на космодром Байконур тогда было практически нереально. Закрытый город, секретная космическая программа в разгар гонки вооружений и холодной войны с США…
Наш «Буран» должен был стать ответом американскому «Шаттлу» и не то, чтобы не уступить, а обязательно быть на шаг впереди. Перед советскими войсками была поставлена задача в кратчайшие сроки подготовить всё для запуска.
– Наше распределение было, в первую очередь, связано с тем, что не хватало рабочих рук. Был приказ уложиться в месяц и сделать то, что рассчитано было на три, – продолжает рассказывать «Волжской правде» Константин Козлов. – Работали день и ночь несмотря на погоду и усталость, на пределе физических возможностей. Нам говорили, что мы тут временно, но фактически отслужили девять лет.
Вспоминая тот первый сложный месяц, Константин Геннадьевич признается, что парней подстегивали интерес и любопытство, а также гордость за то, что каждый становится частью большой истории. До этого-то космос и корабли можно было увидеть только по телевизору.
– Но, если честно, реальность не соответствовала тому, что мы представляли. Стартовый стол всегда показывают, как что-то красивое и чистенькое. На самом деле – это не так. Наша рота как раз занималась обеспечением и подготовкой к запуску. А после старта – уборкой площадки, это демонтаж различных труб, – рассказывает Константин Козлов.
Ощутить непередаваемое
Первый пуск в 1988 году они не забудут никогда. Грохот, скрежет и непередаваемые эмоции, которые просто переполняли каждого. Командование разрешило присутствовать на запуске всем, кто работал на подготовке.
О космонавтах Козлов вспоминает с теплотой.
– Это самые обычные люди, такие же, как мы с вами. Кстати, удивительно, но они без особого пафоса, всегда поздороваются, проходя мимо, могут и за стол сесть и рюмочку на праздник поднять. Ничего сверхъестественного, хотя для обывателя они – легенды и кажутся недосягаемыми, – продолжает Константин Геннадьевич.
На подготовку каждого старта уходило всего месяц. Сложнее всего было работать в суровый мороз и вьюгу – зимой, а также летом, когда больше +50 в тенёчке. После каждого старта приходил старший техник роты с ведром технического спирта. Солдаты снимали защитные комбинезоны и обмывались. Один из молодых военнослужащих из Белоруссии, увидев это впервые, вздохнул: «Если бы в моей деревне узнали, чем я руки мою, меня бы убили!». Кстати, были случаи отравления этим спиртом среди личного состава. Подобные инциденты заканчивались в госпитале. Для того, чтобы бойцы сразу понимали, что налито, технический спирт стали подкрашивать синькой.
Работы всегда было много, семьи практически не видели своих отцов. Так же было и в семье Козловых. Супруга Инна работала в школе тут же, на Байконуре. Но как бы сложно ни было, никогда не заходило речи о том, чтобы написать рапорт о переводе.
С особой теплотой вспоминают те годы и дети Константина Геннадьевича.
– Им очень нравилось там жить. Они и сейчас нередко с улыбкой вспоминают, как уже в апреле мы ходили на речку Сырьдарью купаться, вот так тепло там было. Да, им запомнились вот такие моменты, – признается офицер. – Если говорить о службе, то куда переводиться, если ты служишь на космодроме? Всё остальное можно расценивать как понижение. И опять же, корабли. Тогда это был расцвет космической программы Союза, и мы совершенно не представляли, что может случиться всего через несколько лет.
Порезали на металл
Как известно, гром грянул в начале 90-х. Развал Советского Союза и установление новых границ привели к тому, что Байконур отошел в ведение Казахстана. Войска, которые были оставлены Россией, сократили до минимума, а присягать соседнему государству советские офицеры не собирались. Да и обслуживать стало практически нечего.
– То, что происходило тогда – просто варварство. Наших стартовых столов, по договору, осталось только четыре из двенадцати. Остальные площадки новые владельцы просто порезали на металл и вывезли. Обидно, что то, что строилось годами, было так бездарно уничтожено. Казалось, что это просто конец, конец всему. В том числе и полетам. Но мы сделать ничего не могли. Просто, испытывали чувство обреченности и бессилия, – с болью говорит Константин Козлов.
В 1993 году семья Козловых переехала обратно в Волгоградскую область, а сам офицер поступил в распоряжение военкома. Сегодня Константин Геннадьевич служит в волжском военкомате начальником отделения подготовки и призыва граждан на военную службу.
– Знаете, я действительно испытываю гордость сегодня за то, что в России несмотря ни на что космическая программа не умерла. Что наши космонавты всегда первые, они всегда командиры экипажей, что наша наука продолжает работу и совершенствует эту отрасль, что строятся космодромы и наши корабли все чаще поднимаются со стартовых столов. Мы не забыли то, что когда-то сделал для всех Юрий Гагарин, – признается Константин Козлов.
12 апреля в этой семье особый трогательный день. Супруга Инна всегда готовит праздничный ужин и накрывает стол, дети обязательно звонят и поздравляют, потому что далеко и не могут присутствовать лично, а первый тост всегда с фужером, наполненным шампанским.
