«Царицын в осаде: террор красных, белых и зелёных» — это уже пятое по счёту исследование местного краеведа, посвящённое теме Гражданской войны в России. Это произведение изобилует доселе неизвестными историческими фактами и основано на документах и воспоминаниях участников событий. О нюансах работы над этим эпохальным трудом корреспонденту «ВП» рассказал сам автор.
«Один процент жителей империи кошмарил остальных»
– Вячеслав, почему вас заинтересовала именно эта тема?
– Ещё будучи студентом, во время практики я обнаружил залежи документов этого периода в местных архивах. А после окончания университета стал изучать источники, касающиеся повстанческого движения в наших краях. По так называемым «зелёным», которые восставали против власти в Нижнем Поволжье и на Среднем Дону в 1917-1923 гг. В результате получилась книга «Хроника утаённого бунта». Потом были публикации про ЧОН (части особого назначения. – Прим. ред.) в Елани, про восстание голодающих крестьян в Старополтавке и Палласовке, затем было исследование про уголовный мир региона тех времён. Потом меня попросили написать работу, где концентрированно был бы описан ход Гражданской войны в нашей губернии. Изучая вопрос, я понял, что в историографии по этой теме нет ничего, кроме общих мест.
И обнаружил, что в фондах музея-панорамы «Сталинградская битва» в изобилии хранятся воспоминания свидетелей той эпохи. Это воспоминания самых разных людей: от рядовых обывателей до руководителей губернского ЧК. Если убрать оттуда весь партийный официоз, то мы получаем интереснейший эмоциональный материал. Я использовал 48 таких воспоминаний.
– Как структурно выглядит ваша книга?
– Первая часть — это исторический очерк, описание событий, а вторая часть — рассказ о терроре со стороны красных, белых и зелёных по материалам Ревтрибунала. Там конкретные уголовные дела, судьбы людей, преступления и наказания. В очерке я наглядно показал, что Гражданская война — это невиданная по масштабам гуманитарная и социальная катастрофа. Пострадало 99% населения, которое активного участия в этих событиях не принимало. Простой подсчёт — примерно 1,5 млн с разных сторон держали в руках оружие, при общем количестве населения в 140-150 млн, то есть примерно 1% «кошмарил» остальных. Во второй части опубликованы материалы уголовных дел по документам Ревтрибунала и народного суда. Я не выделяю здесь отдельно террор по цвету знамён и не становлюсь на чью-то позицию, а говорю о том, что Гражданская война — это плохо в принципе.
«Под пулеметами заставляли молотить зерно»
– И всё же кто особенно отличился в терроре? Белые, красные или зелёные?
– Все хороши. Если говорить о Заволжье, то до революции здесь был процветающий край. Везде были небольшие хутора, население которых успешно занималось сельских хозяйством. И это был лакомый кусок для сражающихся за власть белых и красных. Самим жителям, судя по моим данным, было не очень важно, кто победит, они занимали выжидательную позицию. Но когда их доводили до кипения очередными мобилизациями или продразвёрстками, они становились на сторону «зелёных». И всё это сопровождалось неимоверной жестокостью.
— Как это проявлялось?
— Взять, к примеру, агломерацию Погромное. Там летом 1919 года с приходом белых в Заволжье стали появляться добровольцы-палачи. Они были очень изобретательны. Расстрел был самым простым и «безобидным» способом лишения жизни. Сдирали кожу, сжигали оппонентов на кострах, любимым занятием как красных, так и белых было привязать истерзанное тело к ветрякам и пустить его по ветру. Бойцы так называемых «диких дивизий» любили насиловать всех женщин в занятом населённом пункте, причём не важно было, кого поддерживают его жители. Зелёные снимали кожу с людей, выкалывали глаза и ещё живых бросали в степные колодцы, после чего те долгое время умирали в мучениях.
Южнее Эльтона был посёлок Житкур, так вот, его захватили зелёные, остатки красного гарнизона — 60 человек — они истязали на площади под пение псалмов. Священник читал службу, а в это время там резали и пытали людей, чьи тела потом бросили в лиман за деревней.
В тыловых районах Заволжья при коммунистах проводилась беспощадная продразвёрстка и мобилизация. Из-за этого в ближайших к Безродному селах случались восстания. Сначала в сентябре 1918-го край ограбил отряд астраханских моряков. Затем пришли царицынские коммунисты, которые под пулемётами заставляли жителей молотить зерно, поскольку те не хотели его отдавать. В результате хлебное Заволжье осталось без зерна, и ещё началась мобилизация!
— Как реагировал на это простой народ?
— И тогда здесь возникло «восстание степных партизан», которое длилось по март 1919 года. Хуторское население привыкло к самостийности, и им никакого государства не нужно было, и когда им начинали что-то диктовать, они начинали просто бандитствовать, убивали советских функционеров, бросали их в 30-метровые колодцы, потом до 70 трупов оттуда доставали.
А когда приходили красные, начинался красный террор, они брали заложников, сжигали хутора, расстреливали народ, и всё это продолжалось до 1922 года. «Степных партизан» уничтожила 28-я Омская стрелковая дивизия, которая ранее расправилась с мятежом в Кронштадте. Это были профессиональные каратели, которые установили на этих территориях, как они сами говорили, оккупационный режим. Они занимали гарнизонами крупные сёла и устраивали карательные экспедиции в степь. К 1922 году степь была очищена от бандитизма, а заодно и от населения. Жить в эту пору там было «весело», события происходили постоянно, население страдало сильно. Если кратко, то за эту войну произошло пять осад Царицына и несколько восстаний.
«Тулака убили свои же, в него выпустили 20 пуль»
– А были вещи, которые удивили вас, опытного историка, в этом материале?
– Многое. К примеру, много и эмоционально рассказывали о состоянии людей в начале войны женщины. В то время здесь бушевали эпидемии тифа, испанки, они косили людей целыми армиями. Например, в конце 1918 года 11-я армия на Ставрополье практически не вступала в бои с деникинцами, поскольку отступала, оставляя целые эшелоны больных сыпным тифом, а белые шли вперёд, не прикасаясь к этим вагонам. Так эта армия откатилась до Астрахани, а потом остатки 11-й убежали с тяжёлым вооружением в Заволжье, и здесь стал формироваться «дезертирский фронт», который в марте 1919-го уничтожили карательные отряды «красных».
– Вторая часть вашего повествования опирается на уголовные дела. Каким было тогда среднестатистическое, типовое преступление?
– Ревтрибунал действовал до 1922 года, и характерное дело с участием красных выглядело, как бессудный расстрел. К примеру, чоновцы в 1921 году перевозили пленных — священника и двух махновцев — в хутор Вертячий. Они конвоировали их в следственную часть, и у красноармейцев был приказ при попытке освобождения пленных расстрелять их. Что они и сделали, просто увидев в степи каких-то всадников. Уголовное дело возникло по заявлению родственников погибших и закончилось ничем.
Еще одна интересная особенность: военным преступлением тогда признавали действия подразделения «красных», если оно пыталось узурпировать власть. Был такой летучий отряд Вениамина Сергеева, который был послан из Царицына подавить восстание в Нижнечирской весной 1918 года. Прибыв на место, красноармейцы устроили бессудные расстрелы и реквизиции. Они не столько подавляли восстание, сколько наводили ужас на местных. Никто бы этого не заметил, если бы они не умудрились послать в штаб обороны Царицына донесение, в котором заявили о том, что отказываются ему подчиняться. В ответ туда был отправлен отряд Ивана Тулака, он их разоружил и арестовал. Красноармейцев судили, но не расстреляли, многие из них потом стали сотрудниками окружного ЧК.
— Вокруг гибели самого Тулака, имя которого носит улица в Волгограде, до сих пор ходит немало слухов…
— Материалы о его гибели я тоже обнаружил. Тулака отправили наводить порядок в разваливавшуюся 10-ю армию в Калмыкии. Оказалось, что, когда красный командир туда прибыл, там царил классовый мир между «толстоштанниками» и «тонкоштанниками» (так называли, соответственно, кулаков и бедняков. – Прим. ред.). Он же начал устанавливать жёсткие большевистские правила, местным это не понравилось, свои же красноармейцы его там и убили. Когда Тулак осматривал позиции, его окружили бойцы, ординарца отпустили, а в него выпустили больше 20 пуль. Его тело потом долго лежало в сарае в Элисте, и только через две недели его привезли в Царицын и торжественно похоронили в городском саду. Я нашёл это в воспоминаниях одного из его товарищей.
– Каков главный посыл вашего исследования?
– Нас приучили в советское время, что Гражданская война — это очень романтично, но это совсем не так. Как выжил наш народ в тех условиях, до сих пор непонятно, ведь эта война закончилась голодомором, и всё как-то наладилось только к 1927 году. А потом коллективизация и снова голод. Все жили в постоянном стрессе, проходил период обесценивания человеческой жизни, но в основном человеческого облика не теряли. Когда ты не читаешь общие фразы учёных о событиях, а видишь обыденность через эти микроистории, поражаешься тому, как люди в этих адских условиях смогли сохранить себя.
