В нынешнем году исполняется 55 лет с момента открытия главного мемориального комплекса нашего региона – Мамаева кургана и полвека с момента первой его реконструкции. К обоим событиям имели отношение немало волжан. Один из них – Валентин Рубан. О том, как он вооружал Родину-мать, строил ГЭС и переживал годы Великой Отечественной войны, узнал наш корреспондент.
Носил на передовую снаряды
Фашисты оккупировали село Журавлёвку Днепропетровской области, где родился Валентин Григорьевич, летом 1941 года и оставались там до 1944-го. Зверств особых не творили, но забирали весь колхозный урожай. А однажды избили и повесили женщину. Что она могла такого сделать, мальчик Валя не знал, лишь видел, как её без сознания волокли к соседскому тополю, а потом не давали вытащить тело из петли целую неделю. Позже захватчики расстреляли целый табор цыган за деревней возле оврага, который и стал им могилой.
– Я был на волоске от смерти, когда к нам стала приближаться Красная армия, – вспоминает Валентин Григорьевич. – Мы с мальчишками спрятались в одной из хат под столом. А немец забежал в неё с автоматом и, глядя на нас, закричал: «Русишь?» На что ему женщина, бывшая с нами, ответила: «Нет, киндер». И тогда он ушёл.
А вскоре пришли красноармейцы. Валентин Григорьевич, говорит, что его село освобождали солдаты Чуйкова.
– На улице стоял февраль, грязь была жуткая, машины увязали и не могли доставлять снаряды на передовую, – продолжает свою историю первостроитель, – и мы, мальчишки и женщины, помогали их носить. Около недели с утра до вечера ходили за несколько километров в тыл. Я сам брал по три снаряда, весившие по 5 кг, или по четыре миномётные мины. Нас предупреждали, что падать нельзя – взорвёшься. А когда вернулся домой, то увидел, что в наш огород попало 18 вражеских снарядов. Один из них угодил в сарай, где я держал голубей, и в округе разбросало то, что от них осталось. Пострадала и хата, где находились раненые красноармейцы.
Руины Сталинграда и чёрная икра
Свой трудовой путь Валентин Григорьевич начал в подростковом возрасте, став после войны разнорабочим в своём родном колхозе. Потом, отучившись в ФЗО в 1947 году, приобрёл специальность плотника, затем выучился на машиниста погрузочной машины, чтобы пойти работать на шахту. Тогда, в конце 40-х годов, действовала карточная система, и шахтёрам давали увеличенную пайку хлеба – не 800, а 1 200 граммов.
В 1952 году 22-летний Валентин прибыл на строительство Волго-Донского канала, а когда оно завершилось, по-
ехал на возведение Куйбышевской ГЭС, где, окончив очередные курсы, до 1956 года трудился электросварщиком. К тому времени он успел жениться, и у него уже подрастала годовалая дочь. Вместе с семьёй Валентин Григорьевич направился на левый берег Волги. Молодого специалиста на первое время поселили в палаточный городок, а супруга с ребёнком отправились к родственникам в Сталинград.
– Тогда он ещё представлял собой руины, а на другой стороне реки возводился новый город, – вспоминает первостроитель. – Волжский тогда заканчивался площадью Свердлова, и дома росли прямо на глазах. Я вышел на работу 9 мая 56-го, а
осенью нам выделили комнату на Зелёном, где мы ютились вчетвером вместе с мамой жены, а потом дали квартиру в 14 квартале. Жили, как все, с едой проблем не возникало. Регулярно жарили продающуюся на рынке осетрину, нередко на столе у нас была и чёрная икра. Литровую банку тогда можно было купить за 15 рублей.
110 ригелей для мостового перехода
На великой стройке бригада, начальником которой был назначен Валентин Рубан, участвовала в возведении мостового перехода ГЭС. Специалисты вели подготовку ригелей – огромных горизонтальных поперечных балок, которые устанавливались на вертикальные опоры. На них, по сути, и держится всё мостовое перекрытие плотины.
– Наша задача заключалась в том, чтобы сварить из арматуры 30-метровую конструкцию, которая весила около 5–6 тонн, – поясняет Рубан. – Собрать её из множества деталей было непросто, ведь она состояла из 11 плоскостей. С площадки арматуро-сварочного завода огромную заготовку грузили на специальную платформу и отправляли в котлован. На создание каждой требовалось неделя-полторы, а всего нам пришлось делать 110 ригелей, на это ушло полтора года. Брака не допускали, и гордились своей работой.
Получившийся железный каркас устанавливался на консоли, и строители, облачив его в опалубку, заливали бетоном.
Приложила руку бригада Валентина Григорьевича и к монументу «Строителям коммунизма», подготовив основание для плиты. А ещё он участвовал в возведении заводов в Волжском – подшипникового, абразивного, трубного. И даже внёс лепту в сооружение железнодорожного путепровода Мамаева кургана и в реконструкцию его главной скульптуры – Родины-матери – в 1972 году. Арматуро-сварочный завод, где в то время работал Рубан, занимался производством лесов, а также подготавливал новый меч. Прежний сильно колебался от ветра, и спустя пять лет после открытия мемориального комплекса его обшивка просто висела лохмотьями.
Оружие для монумента
– Когда к нам привезли заготовку ромбообразного меча, я был начальником цеха оцинковки и покраски, – рассказывает пенсионер. – Мы снимали фаску под сварку и цинковали. А поскольку войти в ванну полностью меч не мог, его привезли порезанным на пять частей. Процесс был достаточно сложный. Сначала металлоконструкции опускались в ванну с 30%-ной серной кислотой, которая съедала окалину и ржавчину. Затем переносили в ванну промывки, которую сменяла ванна для флюсования. Потом следовала просушка и заключительный этап – погружение в ванну оцинкования. После всего этого мы отправили все части на завод имени Петрова, где меч был сварен и подготовлен для доставки на Мамаев курган.
Валентин Григорьевич сожалеет, что не запечатлел тогда на фотоаппарат момента работы над мечом. Но он остался в памяти первостроителя так же, как и тот факт, что внутри клинка находилась лестница, идущая до контрольной лампы.
В 1990 году, уже будучи на пенсии, волжанин перешёл на работу в «Овощевод», где трудился охранником семь лет. А затем, выйдя на заслуженный отдых, стал вместе с супругой посвящать все свободное время даче. В 2014 году они отпраздновали бриллиантовую свадьбу, а потом её не стало. Но Валентин Григорьевич не одинок. Рядом всегда дочь, не забывают первостроителя сын, внучка и два правнука.
Фото автора и архив семьи Рубан
