Мой папа был военным, и перед самой войной его перевели в Литву, — говорит волжанка Лидия Солонцова. — Помимо меня родители воспитывали старшего сына и младшую дочь, а ещё с нами жила бабушка.
Когда фашисты напали на Советский Союз, мне исполнилось всего четыре года. Отец ушёл на войну, а семьи военнослужащих, включая и нашу, фашисты отправили в концлагерь, который располагался тут же, в Литве. С собой мы успели взять пару подушек и одеял, на которых спали в бараке.
Маму заставляли добывать торф. Помню, что у неё были высоченные резиновые сапоги и длинные резиновые перчатки. Она с такими же женщинами месила и формовала торф, а потом эти брикеты шли на отопление домов.
Однажды мама отправилась на работу с моим восьмилетним братом, и он утонул в одной из болотистых ям. Она чуть не сошла с ума от горя, всё бегала и звала его, а мне вспоминается, как я стояла и смотрела на его бездыханное тело, которое положили на лавочку, и всё ждала, когда он откроет глаза. Литовцы не разрешили похоронить мальчика на своём кладбище из-за того, что мы были русскими, и его закопали рядом с оградой.
После этого нас перевели в другой лагерь, обнесённый колючей проволокой, располагавшийся возле города Укмерге. Там маму продолжали привлекать к торфяным работам. Мы жили в длинном бараке, по одной стороне которого шли окна и стоял длинный стол со скамейками. Самая старшая из нас, 12-летняя Люся, играя «в школу», учила детвору грамоте. Мы обрывали со стен под кроватями упаковочную бумагу, которой была обклеена постройка, и писали на ней буквы.
По другую сторону стояли двухэтажные кровати. На втором ярусе одной из них мы спали вдвоём с мамой, а на первом – бабушка с сестрой. А поскольку было очень тесно, я нередко падала и, если не сильно ударялась, то так и продолжала спать до утра на полу.
Кормили нас чечевицей, на которую после войны и до сего дня я не могу смотреть. Вокруг лагеря рос лес, и в тёплое время года нас, детей, пускали собирать ягоды, которые мы потом выменивали у охранников на сладкие таблетки. А ещё разрешалось побираться на ближних хуторах. Их жители давали в основном немного овощей, а однажды угостили сырыми яйцами, которые из-за непогоды мы до барака так и не смогли донести – разбили.
А в 1944 году в Прибалтику пришла Красная армия. Нам выделили в одном из частных домов пару комнат и кухоньку. Там, в Укмерге, я жила до 1952 года, пока не узнала, что на Волге началось строительство ГЭС. Приехала сюда, поступила в техникум. Затем вышла замуж, родила двоих детей, трудилась контролёром ОТК и мастером в Стройиндустрии, откуда в 1992 году ушла на пенсию.
Также читайте воспоминания Екатерины Горюновой и Валентины Петровой.
Читайте «Волжскую правду», где вам удобно: Новости, Одноклассники, ВКонтакте, Telegram, Дзен. Есть тема для новости? Присылайте информацию на почту vlzpravda@mail.ru
