Это монументальное сооружение на городском кладбище № 1 многие годы вызывает восхищение волжан. И если поколение постарше задается вопросом предназначения мортуария, то молодежь просто использует его для создания красивых снимков.
На посвященной нашему городу странице в Википедии этот артефакт приведен в качестве едва ли не единственной волжской достопримечательности. Но имя автора проекта там не приводится. В канун очередного дня рождения Волжского журналисты «ВП» попытались разгадать эту загадку.
Звонок первостроителя
В последний раз публикация о мортуарии проходила у нас после приезда известного блогера Иды Галич. Произошло это летом 2021-го. И опять в статье пришлось ссылаться на различные версии относительно происхождения постройки. В том числе приводилась и гипотеза, что авторами проекта мортуария могли стать некие московские архитекторы.
Некоторые СМИ даже высказывали версию, что это мортуарий – это творение инопланетного разума! Как выяснилось, все гораздо проще.
Спустя некоторое время в редакции раздался телефонный звонок. На том конце — давний и любимый друг всех журналистов «Волжской правды» первостроитель Марк Калиниченко.
– Хотите я вам открою секрет мортуария? – спросил Марк Петрович. – Приезжайте в гости, поболтаем, чаю попьем.
Отказаться от такого приглашения было бы преступлением, ведь Марк Петрович – кладезь интересных историй о Волжском. В марте первостроителю исполнилось 94 года, но он до сих пор полон сил. Хотя и родился в Казани, считает себя коренным сталинградцем – ведь именно сюда, в город на Волге, его годовалого привезли родители.
Пережив все ужасы Великой Отечественной, Марк Калиниченко уехал в Ленинград учиться на архитектора, чтобы продолжить дело отца и строить новые города.
В 1952 году он написал письмо лично Федору Логинову, попросив о приеме на работу – очень хотелось строить ГЭС и молодой город-сад. Позже Калиниченко курировал возведение гостиничного комплекса «Ахтуба», Центрального рынка в 7 микрорайоне, Дворца культуры «Октябрь», а в 1972 году руководил работами по реконструкции монумента «Родина-Мать зовет».
Дворец, парк и кладбище
– Проходите, присаживайтесь, – встречает с улыбкой Марк Петрович и достает газету. – Ну вот что опять за истории про московских архитекторов? Ну не было тут таких. Подумайте хорошенько, неужели мортуарий вам ничего не напоминает? Разве нет в Волжском удивительно похожих на него зданий? А Дворец «ВГС»? А ротонда и летний кинотеатр в парке «Гидростроитель»? Не находите сходства? Догадались? Слушайте как это все было.
В 1952 году Федор Логинов предложил молодому специалисту Калиниченко два варианта: либо принять непосредственное участие в строительстве гидроэлектростанции, либо использовать полученные институтские знания в проектно-конструкторской конторе (ПКК) управления Сталинградгидростроя. Выбор Марка Петровича пал на проектную работу. Задач у этой структуры было великое множество.
– В один прекрасный момент все осознали, что, кроме домов, административных зданий и домов культуры, надо строить кладбище. Люди невечны. Логинов распорядился сделать что-то красивое и монументальное, мол, работники такой великой стройки должны отправляться в последний путь с максимальным размахом. В тот момент наша контора под руководством Савелия Киркорова как раз занималась архитектурной составляющей парка – как раз ротондой и летним кинотеатром. Велено было все бросить и придумывать новое, похороны-то не отложишь, – рассказывает Марк Петрович.
Выбрали место в степи на максимальном удалении от жилой застройки. Срок молодым архитекторам был поставлен – месяц на все про все. Сели обсуждать. Что может быть помпезнее и величественнее, чем античный пантеон? На барельефах под козырьком решено было разместить советскую символику, чтобы не было нареканий от «партийных». Один из плюсов выбранного «античного» стиля – он перекликается с дворцом и парком, а там уже есть наброски и проекты, значит, работа пойдет быстрее да и вольется в общий городской ансамбль.
– Вот и весь секрет, – продолжает первостроитель. – Имя конкретного человека, кто рисовал, я, к сожалению, сказать не могу, потому что это была целая группа. Но делали это мы, поэтому он и единственный в России. Даже я принимал участие, разрабатывал технический проект кладбища – это вода, полив, свет, туалеты. Скажу больше, я даже помню, какая была погода, когда выезжали на замеры, – распутица, холод и что-то сыпется мелкое на голову, то ли еще дождь, то ли уже снег.
Все изменил Хрущев
Проект мортуария сотрудники проектно-конструкторской конторы Сталинградгидростроя сдали в срок. Дальше им занимались уже рабочие. Но и на прощальных церемониях в этом сооружении Марку Петровичу побывать удалось.
– Да, похороны там были помпезными. Масса гостей, обязательно говорили речи, выставляли награды усопшего, много венков и цветов, – вспоминает Марк Петрович. – Правда, функционировал мортуарий недолго. Кончилось всё во времена Хрущева. После развенчания культа личности «партийные» решили, что негоже простому советскому человеку такое прощание. «С размахом» хоронили только самых заслуженных.
В 60-х пантеон практически не использовался по прямому назначению, а в 70-х кладбище и вовсе закрылось. Волжский рос очень быстро, понадобилось новое сооружение – во Втором поселке.
По совету Марка Петровича мы отправились за дополнительными данными в городской архив. К сожалению, поиски успехом не увенчались – никаких сведений по объекту не осталось.
Все же решили еще раз перелистать подборки документов за 1954 год. И вдруг в одном из протоколов собрания горсовета целая строчка: «поручить руководителю комбината благоустройства установить забор и обеспечить полив зеленых насаждений городского кладбища». Значит, еще есть надежда, что тайна волжского мортуария будет раскрыта полностью.
